Кости не лгут
Шрифт:
— Таня, — тихо позвал склонившийся надо мной Петрович.
Я моргнула, его лицо стало неестественно худым, покрылось налетом черной щетины. Вскрикнув, я попыталась отмахнуться рукой от этого наваждения.
И очнулась.
— Таня, — повторил Петр Сергеевич, держа меня за руку.
Приподнявшись на кровати, я осмотрелась — вроде лежу в своей квартире. Конспиративной.
Конспиративной, черт возьми!
Как Петр Сергеевич попал сюда? Ведь он же вроде не знал этой квартиры?
— Как, —
Петр Сергеевич присел на краешек кровати.
— Как узнал? — с улыбкой переспросил он. — Очень просто, так же, как и наш общий знакомый Петрович…
При упоминании этого имени меня передернуло. Я сразу в красках вспомнила недавнее происшествие.
Петр Сергеевич достал из кармана какую-то смятую бумажку и протянул ее мне. Моя потерянная платежка за квартиру! Значит, я выронила ее, когда кувыркалась во дворе Петровича. А он уже…
Понятно!
— Вот по ней он тебя и нашел, — подтвердил мою догадку Петр Сергеевич. — Вчера мне все-таки выделили наряд спецназа, чтобы взять Петровича и всю его банду. Братки сдались почти без сопротивления, а вот сам Петрович успел сбежать. Дальше все ясно — зная твой адрес, он решил отомстить, ну и заодно разжиться всем необходимым для дальнейшего бегства.
— А тот… в плаще? — спросила я.
Петр Сергеевич усмехнулся:
— Ты, Тань, прямо как паучок какой-то — только не обижайся. Я к тому, что в твои, так сказать, сети попались два особо опасных преступника. Этот в плаще — тот самый знаменитый Тарасовский Чикатило.
Я кивнула. Конечно, это он.
Еще добавила негромко:
— Ничего себе паучок! Я, Петр Сергеевич, скорее червячок, а не паучок. Наживка.
Он засмеялся. Я улыбнулась тоже. Потом вдруг заметила на своих запястьях характерные неглубокие ссадины. Такие получаются, когда на человека грубо надевают наручники.
— А это что?
Собеседник мой слегка замялся:
— Да это… соседи, понимаешь, наряд вызвали. Ну и менты тебя как со стволом в руках увидели, так и… Не разобрались, в общем, слегка. Можно сказать, тебе еще повезло, сразу пристрелить могли. При задержании…
— Нормально, — произнесла я, — вот так и помогай родной милиции.
Я поднялась с постели. Больше никаких повреждений, кроме разве что нескольких синяков, я у себя не обнаружила. И то неплохо.
Мы прошли на кухню, я поставила джезву на плиту и закурила. Интересно, чем потасовка-то закончилась?
— Петр Сергеевич, — спросила я, — а кто кого?
— Чего? — не понял он.
— Ну, кто кого, Петрович или этот… Чикатило?
— А-а… Можно сказать, победила дружба. Хотя, несомненно, Петровичу больше досталось. Извращенца-то всем нарядом от него отдирали. Он Петровичу все лицо изорвал. Зрелище, что и говорить, отвратное…
— Да, — согласилась я, — действительно отвратное.
Мы выпили кофе. Петр Сергеевич собрался уходить. Я проводила его до дверей и перед тем, как попрощаться, попросила никому не сообщать этот мой адрес.
— Конспиративная квартира? — усмехнулся он. — Ну-ну. Эх ты, майор Пронин… А кстати, Тань, что бы тебе на самом деле не пойти к нам работать? Я бы устроил.
— Я же вам говорила уже, Петр Сергеевич, не хочется мне. Уставы там всякие… Зарплаты…
— Ну, зарплаты — это не самое плохое, что есть в милиции, — сказал он. — Как хочешь. Ежели надумаешь — всегда пожалуйста.
Я снова прошла на кухню. Уже половина двенадцатого, а от Василия ни слуху ни духу. Я, конечно, не специалист, но, по-моему, к этому времени из вытрезвителя уже выпускают. Где он шляется?
Тут я почувствовала смутное беспокойство. Вчера кости предрекли мне чью-то раннюю смерть. Все участники недавнего побоища на моей лестничной площадке живы. Я, как ни странно, тоже. Обычно пророчества сбываются уже через короткий период времени.
Василий?
Я не знала, что и думать. Он ведь в казенном учреждении, там ментов пруд пруди. Что с ним приключиться-то может? Хотя…
Гадания мои никогда ведь меня не обманывали.
Нервно куря одну сигарету за другой, я ходила из комнаты в комнату. Черт возьми, уже первый час. Пожалуй, нужно выйти и добежать до Васиных друзей, может быть, он туда пошел? Не мог, что ли, мне позвонить? Хотя откуда он знает, что я так волнуюсь, я же ничего не говорила ему о предсказании?
Поспешно приняв ванну, оделась и собралась уходить. Взялась за дверную ручку. Тотчас раздался звонок. Я открыла — Вася.
«Ну что за дешевые театральные эффекты! — радостно подумала я. — Как будто он специально стоял за дверью…»
— Ты меня впустишь или нет? — сердито спросил он.
Ни тени раскаянья! Испортил мне вчера вечер, и ни в одном глазу. Вот подлец!
— Проходи, конечно, — сказала я и повисла у него на шее.
Он подхватил меня на руки и, натужно покрякивая, понес — не в спальню, чему я очень удивилась, а на кухню. Там он поставил меня на табуретку, опустился на колени и начал:
— Любимая — жуть! Когда любит поэт, влюбляется бог неприкаянный…
— Ты что, Васенька, не проспался еще после вчерашнего? — ласково поинтересовалась я, когда он закончил.
— Эх ты… — Он с притворной обидой быстро поднялся на ноги и стал сосредоточенно отряхивать колени. — Мы с ребятами через час уезжаем. Я попрощаться пришел.
— Попрощаться? — Я была искренне огорчена.
Нет, никаких мыслей о серьезных намерениях я, конечно, не допускала, но… Денька два с радостью потерпела бы Василия.
Да что уж теперь!..
— Матери привет передавай, — наставительно произнесла я. — Да, и еще — смотри не трепись особо при ней о нас. А то у Анжелы обо мне изменится мнение. В худшую сторону. Помнится, она всегда говорила, что я отлично умею выбирать достойных кавалеров…