Костяной склеп
Шрифт:
27
Из-за сильной грозы на западе Лондона вылет рейса Клем отложили. Мерсер сообщил нам по телефону, что наконец встретил ее и они уже едут в отель. Тогда мы с Майком направились туда же предупредить местную охрану, чтобы ее сразу провели в апартаменты.
Включив телевизор в гостиной, Майк с комфортом расположился в кресле, прихватил яблоко из вазы с фруктами, приготовленной, как и бутылка вина, к приезду гостьи. После выпуска новостей он переключился на наш любимый «Последний шанс». Перед рекламным блоком ведущий викторины объявил тему финала — «Патриотические стихи».
Я положила двадцатку на стол красного дерева, то же
— Ты у нас, конечно, мисс «Пятистопный ямб», но приз за патриотизм достанется мне.
Требек зачитал вопрос, высветившийся на ярко-синем табло: «Автор стихотворения, которое считается нашим национальным гимном и что было написано во время восхождения на Пайкс-Пик».
— Не примазывайся, Чепмен. Этот вопрос возьму я.
— А ты не задавайся, Блондиночка. Так, это не Ки, [92] потому что его текст не называется национальным гимном. Черт, это ведь не то, что пела Кэйт Смит? [93]
92
Фрэнсис Скотт Ки, прадед американского писателя Френсиса Скотта Ки Фицджеральда, в 1812 г. написал стихотворение «Звездно-полосатый флаг», которое по решению конгресса в 1931 г. стало государственным гимном Америки.
93
Имеется в виду текст «Боже, благослови Америку», неофициальный гимн США, который написал Ирвинг Берлин (настоящее имя Израиль Бейлин), выходец из Тюмени, семья которого эмигрировала в Америку в 1893 г. Впервые эту песню исполнила певица Кэйт Смит в 1938 г.
Я замотала головой.
— Гимн? «Предвижу славу…», [94] что ли?
Я сгребла деньги со стола.
— Чем прославилась Кэтрин Ли Бэйтс?
— Вы совершенно правы, миссис Фалькович, — обратился Требек к одной из трех участниц викторины, библиотекарю из Буна, Северная Каролина. — Именно она написала стихотворение «Америка Прекрасная» и так никогда и не повстречалась с джентльменом, который придумал музыку на ее слова, взяв за основу песню из сборника церковных гимнов.
94
Начальные слова «Боевого гимна республики», написанного Джулией Уорд Хоу (1819–1910), американской поэтессой и общественной деятельницей. Во времена американской Войны за независимость он считался гимном северян.
— Колледж Уэллесли, курс истории, — назвала я Майку источник своих знаний.
— Как у выпускницы такого колледжа, у тебя тут было преимущество. А это почти жульничество.
— А еще я знаю улицу, названную в ее честь, в городке Фалмут, Массачусетс. Я всегда ее проезжаю по дороге к парому на Виньярд. Тебе нужно больше путешествовать, Майки.
Послышался стук в дверь, и я пошла открывать. Рядом с нашим шестифутовым великаном Мерсером стояла миниатюрная женщина. Ее смуглое лицо и зеленые глаза обрамляла копна черных как смоль волос. Здороваясь со мной, она запрокинула голову, потому что даже я превосходила ее ростом.
— Я Клем. Клементина Квисуквут.
— Майк Чепмен. Из отдела расследования убийств. Я веду дело Катрины.
Мерсер внес дорожную сумку Клем в номер и поставил на полку.
— Вы, наверно, устали с дороги. Но было бы здорово, если б некоторые вопросы мы
— Ничего, выдержу. Я ж только и делала, что сидела весь день. Но если можно, я все же приведу себя немного в порядок? — Извинившись, Клем вышла из гостиной.
Она отсутствовала не больше десяти минут. Потом мы все устроились в удобных креслах и на диване и стали внимательно слушать Клем. Было видно, что она не может спокойно говорить об умершей подруге.
— Я познакомилась с Катриной несколько лет назад, почти сразу, как только она появилась в музее. Это примерно за год до того, как мы стали постоянно общаться по делам общей выставки.
— Но вы же работали в Музее естествознания, не так ли?
— Да, — подтвердила Клем. — Но у меня был знакомый из Европы, заканчивавший в тот год докторскую диссертацию, которую он писал в Штатах. Перед отъездом на родину он работал в Клойстерс. И на одной из вечеринок в его доме я и встретила Катрину. Он частенько их устраивал, туда приходило много иностранных студентов. Тут иногда, знаете, бывает довольно одиноко, ведь большинство из нас приезжает без семьи и друзей.
— И вы с ней сблизились?
— Не сразу. У нас оказалось не так много общего. Интересы не совпадали, а профессиональные увлечения и подавно лежали в разных плоскостях. Да, Клойстерс очень красивый музей, обладающий некоторыми интересными коллекциями, но я, правда, не могла понять, что нашла Катрина во всей этой готической архитектуре и искусстве. Не понимала, чем они ее так очаровали.
— Вы антрополог?
— Да. С уклоном в культурную антропологию, — уточнила она с улыбкой. — Нечто похожее, скорее всего, думала обо мне и Катрина. Ей был непонятен мой интерес к примитивным цивилизациям, несмотря на то что основой моего предмета служит вся история эволюции.
— И как изменились ваши отношения?
— Постепенно. Мы невольно сошлись благодаря общим знакомым. Когда в Метрополитен устраивалась выставка, которую кто-нибудь из нас считал интересной, мы обязательно оповещали об этом друг друга по электронной почте или телефону. Иногда после таких встреч мы, как правило, небольшой компанией отправлялись куда-нибудь пообедать. А в начале прошлого года, когда оргкомитет бестиария разместился в Музее естествознания, Катрина стала чаще бывать у меня на работе.
Клем сбросила туфли и села, поджав в кресле ноги.
— Вы не могли бы дать мне что-нибудь выпить?
Майк подошел к шкафчику под телевизором и открыл мини-бар.
— Что именно?
— Там есть «Джек Дэниелс»? Мне, пожалуйста, неразбавленный.
Он нашел две маленькие бутылочки и вылил их обе сразу в хрустальный граненый стакан.
— Боюсь, я не слишком похожа на классическую ученую даму. Я, как бы это сказать, вовсе не тихоня на фоне моих коллег, за что, собственно, меня и выгнали отсюда. Мне кажется, Катрина стала относиться ко мне с большим интересом после одной моей попытки устроить некую публичную акцию, связанную с метеоритом.
Чепмен был явно заинтригован нашей новой свидетельницей. В характере молодого антрополога обнаружился неожиданный ракурс.
— Не могу себе представить, что в стенах этих двух солидных музеев могло выступить камнем преткновения. Вы не шутите о космических глыбах?
— Ну вы прямо настоящие белые. Прошу прощения, мистер Уоллас. Майк и вы, мисс Купер, напоминаете мне Катрину.
Мерсер засмеялся.
— «Великан Квинн», — снова пропел Майк. — Кстати, Клем, раз уж об этом зашла речь. Я ожидал увидеть настоящую эскимоску, а тут появились вы с колдовскими зелеными глазами, и китовой ворванью от вас и близко не пахнет.