Кот и крысы

Трускиновская Далия Мейеровна

– Стало быть, к жениху она сбежать не могла?

– Нет, батюшка Николай Петрович, не так воспитана.

– Но куда-то ведь она подевалась!
– воскликнул Архаров, теряя терпение.

– Так для того я тебя и звала, чтобы твои молодцы сыскали, куда она подевалась!

– Тучков, пиши, - велел Архаров.
– На другой бумажке, не на этой. Не забыть послать депешу в Петербург, в Главную полицию. Пусть докопаются, кто родители девицы Варвары Пуховой, им это несложно, у них всюду свои люди. Может статься, она всего-навсего к родным отцу-матери из Москвы укатила…

– Да ты что?!
– тут старая княжна, явив неожиданное проворство, едва не выхватила из-под Левушкиной руки бумажку. Но он оказался ловчее - и чуть ли не одним прыжком пересек гостиную, а там стал махать обоими листами, суша чернила.

– Стало быть, родители девицы в Петербурге, и Боже упаси, чтобы они про сию каверзу пронюхали, - попросту сказал Архаров.
– Ну что же, Тучков, ничего нового мы не узнали, зря только госпожа Шестунова лошадей гоняла.

– Про грудную болезнь нам еще с утра доктор по портрету сказал, - напомнил Левушка.

– Может, еще что-то вспомнится?
– участливо спросил Архаров.
– И еще вопросец - волосочеса вашего давно ли в последний раз видели?

Компаньонка Татьяна Андреевна, до той поры молчавшая и лишь мимически сопровождавшая каждое движение и каждое слово княжны, вдруг открыла рот, чтобы ответить, да и замерла - очевидно, крепко боялась своей барыни.

Княжна тоже несколько смутилась.

– Я, когда про побег донесли, без чувств свалилась, не до того было, - сказала она, и тут не то что Архаров - даже малонаблюдательный Тимофей опознал бы вранье.

Стало быть, или о волосочесе, как о возможном посреднике между беглянкой и теми, кто подбил ее на побег, просто в доме не подумали, или же велась некая загадочная игра, в которой француз и старая княжна почему-то были заодно.

– Затем благоволите, сударыня, позвать вашего лакея Павлушку, который, может статься, был с тем волосочесом в сговоре, - попросил Архаров.

– Ахти мне!
– совсем по-простому воскликнула княжна.
– Нет его у нас! Он ведь сбежал, мошенник, того же дня вечером сбежал, как его милость у нас побывать изволила!

И показала закрытым веером на Левушку.

Движение на языке светских махателей означало «Будьте смелы и решительны!», однако Левушка даже не улыбнулся.

– Стало быть, замешан в побеге, а мы его спугнули, - внимательно гляля княжне в лицо, произнес Архаров.
– И еще вопрос, сударыня. Поскольку девица - ваша воспитанница, очевидно, вы, коли все же соберетесь ее замуж выдавать, и приданое ей обеспечите, или же вклад в монастырь.

– Да чего ж ей в монастырь уходить, пусть при мне живет!

Княжна уходила от вопроса о родителях и о приданом - стало быть, тут и следовало искать следы. Но не сейчас, не сейчас. Да еще касательно лакея Павлушки не то чтобы врала - а как-то так хитро выразилась, что переплела правду с ложью, и лжи было куда больше.

– Батюшка мой, Николай Петрович, - произнесла она наконец весьма горестно.
– Сделай так, чтобы про мою Вареньку по всей Москве не растрезвонили, Христом-Богом прошу… коли она, голубушка моя, жива, так, глядишь, все и обойдется… А наши дамы, сам знаешь, чужой беде рады…

Архаров насторожился. То, что старая княжна боялась сплетен, его не удивило, но тут что-то еще примешалось, а точнее - кто-то, наблюдающий исподтишка за тем, как Марья Семеновна растит девицу Пухову. И докладывающий о своих наблюдениях в Санкт-Петербург… Некая дама возникла перед внутренним взором, прячущая лицо под бархатной маской. Возникла и пропала.

Поблагодарив за сведения, Архаров встал, позвал Левушку, и их на трехсаженной колымаге повезли обратно на Пречистенку.

– Надо и к княжне наружное наблюдение приставить, - сказал Архаров.
– Федька толковал, что из-за того Павлушки у княжны все девки передрались. Кто бы у нас смог к девкам половчее подкатиться?

Левушка задумался и перечислил несколько человек архаровцев, кому поручение пришлось бы впору. Обсуждая их особы, Архаров с Левушкой добрались до Пречистенки.

А там была суета.

Никодимка, невзирая на сладкую рожу и прирожденное дармоедство, отнюдь не был дуралеем. Это сказывалось и в том, как он удачно подбирал себе кормушки: то у Марфы горя не знал, а теперь за Архаровым - как за каменной стеной. Но, к чести его будь сказано, к благодетелям своим он привязывался искренне, душевно, и служил наилучшим, по его разумению, образом. Он и с Марфой бы по сей день оставался, кабы не наскучил.

– Ваши милости Николаи Петровичи, у нас неладно, пойдемте, доложу. И гости у нас…

Оказалось - возле особняка на Пречистенке замечены странные люди, соглядатаи, и приставали к кухонным девкам, которые вечерком, невзирая на дождь, бегали к калитке - к кавалерам. У девок хватило ума испугаться и от волнения онеметь. Но это - по их словам, а могли и сбрехнуть чего-то важного…

– Кто бы мог?
– спросил Архаров Левушку.

– Копыто треклятое!

– Погоди с копытом! На кой ему наши домашние дела?

Вопрос был задан на лестнице, ведущей в покои Архарова, а ответа от Левушки не прозвучало - юноша только разинул рот, увидев выходившего им навстречу Шварца.

– Я в кабинете посидел, - сказал Шварц, - и почитал весьма умные книги.

– Рад тебя видеть, Карл Иванович, а с чего вдруг?…

Шварц помолчал.

– Пройдем в кабинет, - сказал тогда Архаров.
– Никодимка, ступай с нами.

– Велите Никодимке привести господина Вельяминова, - кротко и почтительно попросил Шварц, однако Архаров понял - приказывает.