КОТАстрофа. Мир фантастики 2012
Шрифт:
– Ой, Барсик! Подрос как!
– Барся! – обрадовалась Ада Карповна. Подошла, с кряхтеньем нагнулась. – Ишь, холеный! Как в молодости!
Две руки потянулись к коту – молодая, нежная, и старая, морщинистая, с узловатыми, дрожащими пальцами. Столкнулись, дрогнули одновременно.
Девушка и старуха посмотрели друг на друга.
– Знаешь, Аделаида, у тебя, правда, стихи хорошие, – тихо сказала Ада Карповна. Смущенно кашлянула. – Мне они всегда нравились.
– Правда? – обрадовалась Аделаида. – Ты никогда не говорила… Ты не горбись так, Адочка, – она робко погладила дрожащую руку Ады Карповны,
– Правда? – неуверенно переспросила старуха и попробовала улыбнуться. Губы задрожали от непривычного усилия, лицо, застывшее скорбной маской, тоже дрогнуло, его черты потекли зыбким туманом, искажаясь, растворяясь в воздухе… Через минуту две юные Аделаиды смотрели друг на друга.
Они переглянулись, рассмеялись, крепко взялись за руки и вдруг исчезли. Только воздух еще мерцал некоторое время там, где были их счастливые улыбки и соединенные руки…
– Где они обе? – растерянно спросил Артем. – Куда делись?
– Ох, дурень… – пробормотал кот.
– Ну, опять начинается…
– Ведь столько лет с ними обеими… А все прошляпил… – Кот опустился на пол, зажмурился, закрыл лапой нос. – Ох, старый я дурень…
– Кто прошляпил? Что?
– Да ведь им просто друг с другом надо было помириться, – вздохнул кот. – В глаза посмотреть. Увидеть друг друга. Понял?
– Ну… И куда они делись?
– А куда, по-твоему, призраки деваются, когда их мечта исполнилась? Когда им наконец крылья дают?
В темноте сердито рявкнул голос Барсика Ивановича:
– Ну-ка прекратить это!
– Что? – сонно и недовольно спросил Артем.
– Я тебе объяснял разницу между – хранить воспоминание и сотворять призрака? А?
Артем вздохнул, повернулся на бок, пробормотал:
– Да, что? Я ничего…
– В окно посмотри, – прошипел Барсик Иванович.
Возле окна стояла Лена с распущенными волосами, в синем сарафане, смотрела на цветущие деревья…
– Ты что же это делаешь, дурень, а? – зашептал возмущенно Барсик Иваныч. – Ты зачем при живом человеке призрак сотворяешь?! Хранить воспоминания надо, хранить! Понял? А не сотворять из них незнамо что. И любить надо – не это незнамо что – а живого человека! Понял, дурень? Ох, молодо-зелено…
Дверь открыла Леночка. Заспанная, в коротком халатике и пушистых тапочках.
– Ой, Темка! – Леночка смущенно пригладила растрепанные волосы. – Привет. Ты что так рано? Никита еще спит. И мама.
– Вот и хорошо, – Артем улыбнулся. – Я на сегодня машину заказал. Днем переезжаем.
– Ой, правда? Здорово. А ремонт?
– Ну, самое главное – сделано.
– Ты что на меня так смотришь, Темка? Как будто в первый раз увидел. Или давно не видел…
Леночкина улыбка была нежной и родной. Настороженность, которая делала лицо красивой незнакомой девушки в синем сарафане чуть отстраненным и неживым, как у фарфоровой куклы, давно исчезла. Сейчас Леночкины глаза светились любовью и доверием.
– В первый раз, – ответил Артем. – И очень давно не видел… Ты такая красивая, Ленка…
И он крепко прижал ее к себе – теплую, живую, настоящую…
Артем стряхнул подушки на новом диване, сдвинул детскую кроватку в угол. Отступил на несколько шагов. Внимательно осмотрел комнату.
– Да хорошо уже, – сварливо пробурчал пегий кот, усаживаясь на пороге. – Чем пялиться попусту, перекусить бы чего придумал. Твои-то скоро приедут?
– Сейчас встречать пойду, – улыбнулся Артем.
– Ну ладно. Как говорится, полный дом вам всякого добра… И не поминайте, не призывайте, и не сотворяйте… ну ты знаешь, кого не положено.
Кот поднялся и понуро пошел к двери.
– Э-э… Барсик… Барсик Иваныч!
– Чего? – кот обернулся.
– А ты куда?
– Куда-куда, – проворчал кот. – Аделаида-то моя ушла… Хорошая она хозяйка была, и поговорить, и за ухом почесать с уважением, без фамильярности, и сметаны не жалела… Ну, раз ушла – так теперь и мне пора.
– Оставайся, а? – вдруг, неожиданно для самого себя, предложил Артем. – Кот в доме – это хорошо…
– Вурдалак я… Тьфу, кошолак.
– Да какая разница! – Артем махнул рукой.
– Что, правда, приглашаешь? – оживился кот.
– Точно. Обещаю без фамильярностей. И сметаны не жалеть. Ты только мне Никиту не напугай этими своими… переворачиваниями.
– Да что ж я дурень какой, что ли? Мы, порядочные кошолаки, перед кем попало не переворачиваемся! И потом, знаешь, дети они куда понятливее взрослых… это, как это… Стереотипами не искалечены еще, во! А я ему, знаешь, какие сказки рассказывать буду! А колыбельные мурлыкать! Куда там этой, Арине Родионовне… У ее воспитанника ведь тоже кот говорящий был, слыхал небось, а? Он этого кота потом с благодарностью в стихах воспел!
– Так это, – удивился Артем: – Это ты что ли был?
– Ну-у, – кот смущенно завел к потолку желтые глаза, но в его встопорщенных усах Артему почудилась улыбка…
Денис Угрюмов. Солнце на ПСС
Солнце не ошибается. Никогда. Проверено неоднократно. Если она решила, что пора на работу, то сомневаться не приходится. Вот и сегодня, вместо того чтобы преспокойно спать, свернувшись пушистым клубком в ногах Бегемота, она проснулась и пружинисто вскочила, как будто услышала скребущуюся за вагонкой мышь. Но охотиться Солнце вовсе не собиралась. Вместо этого она подошла к подушке и, бесцеремонно оттянув когтистой лапой край одеяла, стала тереться своей рыжей мордой о щеку Бегемота и особенно громко мурлыкать, утыкаясь холодным носом прямо ему в ухо. Кто хочешь проснется. Бегемот, естественно, тоже проснулся, но глаз не открывал и делал вид, что спит. Только не это, подумал он, только не это, я сегодня в отгуле, иди ты к черту со своими пророчествами! Но себе не соврешь. Бегемот знал, что Солнце не ошибается и что вставать все равно придется, отгул – не отгул. Вот пьянь, подумал он, какого лешего надо было вчера оставаться ночевать на ПСС – коньяк, коньяк… Ведь мог же, сунув Солнце за пазуху, спуститься на ночь в долину – я же в отгуле, в конце концов! И спал бы себе как сурок до обеда…