Котт в сапогах. Поспорить с судьбой
Шрифт:
Мы гуськом двинулись прямо к воротам, бормоча под нос каждый свое. Наша наглость подействовала на грозных стражей парализующе. Хоть они и таращились на нашу процессию во все глаза, но остановить нас никому из них в голову не пришло. Интересно, они действительно приняли нас за паломников или все-таки за бродячий цирк?
За воротами оказался небольшой дворик, мощенный каменными плитами.
На плитах ровными рядами неподвижно стояли монахи. И стояли как-то по-хитрому, слегка присев и согнув колени, словно ехали на невидимых лошадях. Вытянутые перед грудью руки держали
— Ой! Че это они? — Андрэ опасливо подошел к крайнему монаху и слегка толкнул в плече. Ну то есть это он считал, что слегка толкнул. На деле щуплого монаха отбросило с такой силой, что он смел несколько своих товарищей, как кегли.
Остальные монахи мгновенно «ожили» и суетливо запрыгали вокруг Андрэ, размахивая руками и издавая воинственное чириканье, словно стая разозлившихся воробьев. Те, что посмелее, наносили королю несильные, но очень быстрые удары руками и ногами и тут же отскакивали, прежде чем Андрэ успевал обернуться.
— Э! Вы че?! — возмущенно завопил монарх, пропустив несколько ударов. — Так нечестно! Выходь по одному — бицца будем!
Монахи, как и следовало ожидать, игнорировали вызов и продолжали лупить Андрэ со всех сторон одновременно.
— Я помогу! — В руках Герды блеснули ножи.
— Стой! — Я успел вцепиться в полу ее кафтана. — Не вмешивайся! Андрэ их удары что быку хворостина — не больно, но обидно. Мы имеем редчайший шанс увидеть кое-что…
И я не успел закончить фразу, как мы действительно увидели! Окончательно взбешенный градом ударов и неуловимостью противника, Андрэ взревел не хуже слона и со скоростью, которую в таком гиганте трудно было подозревать, замахал ручищами наподобие ветряка. В воздух взлетели сразу с десяток закутанных в желтые пижамы бесчувственных тел, и через пару мгновений дворик напоминал осенний лес, только вместо желтых листьев землю усеивали оглушенные монахи.
Из стоявшего в глубине двора здания монастыря выскочили еще несколько монахов, а от ворот к Андрэ уже бежали вооруженные охранники. Король обвел их налитыми кровью глазами, зарычал и легко сорвал с цепей бревно, зачем-то подвешенное между двумя столбами.
— Эй, эй! Стойте! — завопил я, сообразив, что сейчас потасовка превратится в смертоубийство. Не то чтобы мне было так уж жаль этих еретиков, но Андрэ, придя в себя, наверняка сильно расстроится. Он ведь такой чувствительный! — Хватит!
Как ни странно, меня поняли и Андрэ, и монахи. А может, монахи просто впервые видели, чтобы к ним на задних лапах бежал кот в камзоле, штанах и сапогах, крича и размахивая шляпой. Наверное, все-таки именно так — уж больно у них лица вытянулись и побледнели. Зато глаза из узких щелок стали почти круглыми. Зазвенела о камни алебарда, и один из стражей бросился в монастырь, испуганно подвывая.
— Умеешь ты устраивать бедлам! — с некоторой даже завистью в голосе произнес Хосе Альфонсо. — Как призраку цены тебе не будет!
Я хотел ответить что-нибудь ехидное, но тут на ступенях монастыря объявилось новое действующее лицо. Точнее, оно как бы не само объявилось, поскольку было столь дряхлым, что само двигаться не могло. То есть не мог. Старичка вывели —
— Эй, дедушка, — снисходительно посмотрел на него Андрэ с высоты своего роста. — Че надо?
Старичок задумчиво покивал и вдруг ни с того ни с сего подпрыгнул едва ли не выше своего роста и со всей силы огрел Андрэ по голове посохом, на который только что тяжело опирался.
— Ох! — Герда закрыла глаза, а впечатлительный Архимед рухнул в обморок.
— Ой! — Его величество удивленно почесал лоб. — Ты че, припадочный? Че дерешься-то?
Старичок ничего не ответил — он как раз изумленно рассматривал обломок посоха, оставшийся у него в руках. Потом поднял глаза на гиганта и быстро-быстро залопотал что-то восторженное. Сообразив, что его не понимают, он повелительно крикнул что-то застывшим на крыльце монахам, и те бросились внутрь монастыря. После недолгого отсутствия они вернулись, ведя с собой толстенького монаха в круглых очках. Монах низко поклонился старичку, выслушал его и обратился к нам:
— Большеносый белый иноземца! Настоятель многа восхищения испытать боевой искусств большой воин! Удар его молниеносный посох не держать горный медведь, не держать столетний сосна, не держать камень скала. Большеносый воин держать его удар! Великий воин!
Толмач вполне сносно говорил по-английски, хотя формулировал некоторые предложения так, что я его не сразу понимал. Старичок благосклонно кивал каждому слову и лучезарно улыбался.
— Настоятель счастлив великий воин монастырь принимать будет. И его слуг!
— Это он нас за слуг посчитал? — слабо простонал Архимед, приходя в себя.
— Да пусть считает кем угодно! — отмахнулся я. — Зато теперь мы без проблем сможем заночевать в монастыре. Андрэ, поблагодари же почтенного настоятеля за гостеприимство!
— За что это? — обиженно вопросил король, продолжая тереть шишку на лбу. — Он мне чуть голову не раскроил, а я его благодарить буду? Хорошо гостеприимство! Если у них тут такое гостеприимство, лучше нам на улице заночевать!
— Болван! — прошипел я. — Кому сказал — благодари старца! И приглашение принимай!
— Не хочу…
— Наверняка они устроят пир по такому случаю.
— Эй, дедушка, спасибо тебе за гостеприимство! Век не видал более гостеприимного дома! Че, как у вас тут насчет пира?
— Иезус Мария! — простонал я.
Тут настоятель обратил внимание наконец и на вашего покорного слугу. Правда, мой вид его, похоже, не удивил и не напугал. Он что-то прощебетал, но я только пожал плечами. Похоже, это удивило настоятеля гораздо больше, чем мой вид.