Коукс и Бакстер. Компиляция]

Коул Дэниел

В верхнем правом углу экрана таймер отсчитывал часы и минуты, оставшиеся до утра среды. Они с Финли пребывали в растерянности и понятия не имели, с чего начинать поиски Рэны. До того, как убийца заявит свои права на следующую жертву, у них оставалось девятнадцать часов и двадцать три минуты.

Глава 10

Вторник, 1 июля 2014 года

8 часов 28 минут утра

Лондон вернулся к своей привычной серости, нескончаемые

бетонные пространства улиц утопали в мрачной тени домов, подпиравших собой унылое, затянутое облаками небо.

Шагая от станции метро до расположенного в нескольких минутах ходьбы Нью-Скотленд-Ярда, Волк набрал номер Андреа. На его удивление, она сняла трубку почти сразу. Реакция бывшего супруга привела ее в замешательство: она стала упорно твердить, что хотела лишь возместить ущерб, который невольно нанесла своими действиями, а заодно и помочь полиции. Доказывала, что если Рэну по всей стране будут искать миллионы пар глаз, это только пойдет на пользу, и Волк даже не нашел что противопоставить подобному образчику эгоистичной, своекорыстной логики. В то же время он вырвал у нее клятву в дальнейшем сначала обсуждать все важные подробности с ним и только потом сообщать их в прямом эфире остальным британцам.

Когда Волк вошел в офис, Финли уже трудился в поте лица и разговаривал по телефону с Королевским судом Лондона, напирая на то, что запрос, на который он до сих пор не получил ответа, представляет собой вопрос жизни и смерти. Волк сел за стол напротив него и бегло просмотрел кучу бумаг, оставшихся после полицейских ночной смены, которые хоть и приложили массу усилий, но похвастаться чем-то выдающимся не могли. Даже отдаленно не представляя, как приступить к поискам Рэны, он решил продолжить начатый коллегами трудоемкий процесс систематического просмотра банковских выписок, данных о движении средств на банковских картах и детализаций телефонных звонков.

В девять часов двадцать три минуты утра у Финли зазвонил телефон. Он зевнул, нажал кнопку соединения и сказал: «Шоу».

— Доброе утро, это Вильям Уайтакр из Национального архива. Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать…

Финли махнул Волку рукой, чтобы привлечь его внимание.

— Ну что? Вы узнали, как его звали раньше?

— Да. Как мы и договаривались, я сейчас отправлю вам по факсу копию его удостоверения личности. Но… с учетом того, что нам удалось обнаружить, я решил сначала поговорить с вами лично.

— Что же вы нашли?

— Э-э-э… При рождении Виджея Рэну назвали Виджеем Халидом.

— Халидом?

— Мы провели проверку и выяснили, что у него был младший брат, Нагиб Халид.

— Шиацу.

— Простите, что вы сказали?

— Ничего. Спасибо вам, — ответил Финли и дал отбой.

Через каких-то пару минут Симмонс дал в подмогу Волку и Финли, решившим покопаться в туманном прошлом Рэны, еще трех полицейских. Они заперлись в совещательной комнате, подальше от шума и суеты отдела, и принялись за работу. Чтобы найти его, у них в запасе было четырнадцать с половиной часов. Время еще оставалось.

После ночи, проведенной на немыслимо неудобном диване, у Эдмундса убийственно ломило затылок. Накануне он вернулся домой, в таунхаус,

когда-то муниципальный, но впоследствии проданный властями нанимателям, в восемь часов десять минут вечера. Мать Тиа стирала на кухне. О том, что они сегодня договорились вместе поужинать, он совершенно забыл. Женщина встретила его привычно тепло, привстала на цыпочки, но все равно дотянулась лишь до груди, и обняла покрытыми мыльной пеной руками. Тиа же, со своей стороны, прощать его не собиралась. Чувствуя, что атмосфера в доме накаляется, мать девушки извинилась и ушла, как только ей позволили рамки вежливости.

— О сегодняшнем ужине мы договаривались еще две недели назад, — сказала Тиа.

— Я задержался на работе. Прости.

— Тебе нужно было купить десерт, не забыл? Мне пришлось на скорую руку испечь бисквитный торт с вином.

Опоздание вдруг показалось Эдмундсу уже не таким досадным.

— Только не это! — с напускным огорчением воскликнул он как можно убедительнее. — Надо было и мне оставить кусочек.

— Я оставила.

Черт возьми.

— Неужели мы теперь обречены вести такую жизнь? Ты все время будешь опаздывать к ужину, а потом заявляться домой с накрашенными ногтями?

Эдмундс смущенно провел пальцем по пурпурному перламутру лака.

— Сейчас только половина девятого, Ти. Так что про «все время» ты зря.

— Значит, дальше будет еще хуже, да?

— Может быть, — вскинулся он. — Это работа.

— Вот почему я никогда не хотела, чтобы ты уходил из отдела по борьбе с финансовыми преступлениями! — повысила голос Тиа.

— А я взял и ушел!

— Нельзя быть таким эгоистом! Ты же скоро станешь отцом!

— Эгоистом? — недоверчиво переспросил Эдмундс. — Я хожу на работу и зарабатываю деньги, чтобы мы не подохли с голоду! Иначе на какие шиши мы живем? На твою зарплату парикмахерши?

Он тут же пожалел о столь резких словах, но что-либо исправить уже было нельзя. Тиа стремительно взлетела на второй этаж и захлопнула за собой дверь. Он собирался извиниться утром, но ушел на работу, когда девушка еще не проснулась, мысленно взяв на заметку купить по дороге домой букет цветов.

Первым делом Эдмундс встретился с Бакстер, надеясь, что напарница не заметит ни вчерашней рубашки (остальные, свежевыглаженные, висели за запертой дверью спальни), ни того, что он не в состоянии повернуть вправо голову. Она села обзванивать хирургов-ортопедов и физиотерапевтов, пытаясь разузнать о собранной из костей и железных пластин ноге, а ему поручила навести справки о непритязательном серебряном кольце.

Молодой детектив поискал в телефоне адреса ближайших ювелиров, пользующихся хорошей репутацией, и пешком направился к вокзалу Виктория. Манерный продавец в магазине был в восторге оказать ему помощь, явно наслаждаясь своей причастностью ко всей этой драме. Он проводил Эдмундса в подсобку, где иллюзия элегантности и покоя, навеянная фасадом дома, рассеялась, уступив место массивным сейфам, грязным инструментам, полировальному оборудованию и мониторам, которые передавали изображение с дюжины скрытых камер видеонаблюдения, следивших за всеми, кто трудился за бронированным стеклом кабинок.