Коварное бронзовое тщеславие
Шрифт:
Моим четвероногим девочкам визит понравился. К угощению Плеймета добавились сосиски. А вот мой вегетарианский друг Дотс не смог проявить энтузиазма по отношению к свинине.
– Ты слишком раскормишь этих собак, и они будут ходить вперевалку, – заявил он.
– Они напоминают медведей, готовящихся к зимовке.
Что в некотором роде соответствовало действительности. Бродячим псам приходится есть при каждой возможности. Кто знает, когда будет следующий обед?
– Зима всегда маячит за углом. И кстати, за какой угол ты планируешь свернуть,
На секунду я расслабился. Меня охватила всепоглощающая уверенность, что главное мое желание сейчас – вздремнуть. Или повидать Страфу.
– Не знаю. Утратил нить рассуждений. Куда мы собирались после Плеймета?
– Судя по всему, сюда, а потом к тебе. Но не спрашивай меня. Я здесь для того, чтобы отпугивать пикси.
И дать отношениям с возлюбленной остыть. Или накалиться.
– Думаю, я отправлюсь на кладбище.
– Или домой.
– Доллар Дэн явится, как только узнает, куда они забрали Орхидию. Черт, может, он уже там. – Я надеялся, Паленая заставит себя проявить немного сочувствия. – Ты можешь идти, если хочешь. Наверняка Белинда ждет тебя.
– Я останусь с тобой. То, что тебя сегодня не убили, вовсе не означает, что желающие твоей смерти люди сдались.
Я начал спорить. Судя по всему, упрямство становится основным состоянием Гаррета. Но моя задница и все, что к ней прилагалось, давно была бы, так сказать, в глубокой заднице, если бы мне предоставили свободу, о которой я ныл.
Я склонен преувеличивать собственные дурные качества. Склонен считать, что могу справиться с чем угодно. Но сегодня я увидел, что намного более ужасные создания бродят по моему городу, и самые мерзкие из них наверняка скоро вылезут, привлеченные турниром.
– Гаррет прекращает вести себя как недоделанный мачо, – провозгласил я. – Если ты правда хочешь болтаться среди могил.
– О да. Определенно. Обожаю кладбища. Жду не дождусь, когда сам смогу там поселиться.
Без сарказма никуда.
Собаки устали, но согласились с Морли. Они пойдут до конца. Или пока не упадут.
Поэтому мы шагали то на юг, то на запад, квартал за кварталом, и в конце концов выбрались на Дорогу старого короля, по которой двигались, пока она не уткнулась в Дорогу первой стены. Когда-то эта дорога шла вдоль подножия первой южной городской стены, а кладбище располагалось снаружи. Стену давным-давно разрушили, и теперь кладбище находилось в городе. Выглянувшее солнце пылало темно-оранжевым огнем под краем оставшихся облаков.
Морли показал на солнце.
– Когда-то мы увидим его в следующий раз?
В воздухе было разлито предчувствие. Хорошая погода не продлится долго.
104
Престарелые могильщики, обреченные взаимодействовать с беспокойными живыми, пытались скрыть свое неудовольствие, вызванное необходимостью делать что-то, когда я бессердечно оторвал их от чая и шахмат. Не прозвучало ни слова протеста. Один помнил меня с похорон. Да, тот самый
Второго могильщика больше интересовали собаки.
– Вы знакомы с этими дамами? – спросил Морли.
Очевидно, могильщик думал, что знаком – хотя раньше они не были такими чистыми и упитанными.
– Сейчас наши друзья особо ничем не заняты, Гаррет, – сказал Морли и кивнул на могильщика с похорон. – Вы с ним отправляйтесь к твоей жене. А мы с этим джентльменом насладимся игрой в шахматы, стаканом чая и беседой о разведении собак.
В его голосе сквозила знакомая мне резкость.
– Опять.
Не так давно я сидел у постели, в которой умирал Морли.
Он умел справляться с физическими неудобствами. Я по-прежнему замечал гримасы и паузы, выдававшие сильную боль.
– Брось сушить мозги. Делай, что должен.
Сейчас ему было больно. Без сомнения, боль стала причиной вернувшейся жесткости. Он хотел покончить с этим и отправиться домой. Пройдет немало времени, прежде чем он сможет снова наслаждаться моими приключениями. Если вообще когда-либо ими наслаждался.
– Я постараюсь поскорее.
Хотя я собирался провести несколько часов просто сидя рядом со Страфой, беседуя с ней, возможно, изливая печаль и гнев, которые сдерживал до сих пор.
Мой спутник надел непромокаемую шляпу и плащ. Ему не терпелось приступить к делу, покончить с ним и вернуться к уютной игре с чаем. Фруктовый аромат свидетельствовал о том, что они с приятелем сдабривали чай бренди.
Я дал отмашку. Старик с готовностью тронулся – ведь я был Альгардой. Я подумал, не сообщить ли ему, что он слишком стар и жилист на вкус Метательницы Теней. Но вряд ли бы это его развеселило.
Псицы рассредоточились перед нами, чем-то озабоченные. Они рыскали взад-вперед, постоянно переговариваясь. У могильщика собаки вызывали сомнения. Он непрерывно бормотал себе под нос что-то на незнакомом языке. Проклятия стали громче, когда откуда ни возьмись появилась еще дюжина собак, которые рычали, приветствовали моих девочек и общались с ними. Оставшиеся дома были довольны рассказом Каштанки и Помощницы, однако их собственный доклад оказался не столь радостным.
Какой-то звук, доступный только собачьему слуху, неожиданно заставил все головы подняться, а подергивающиеся уши – навостриться. Стая зарычала.
Мой спутник тоже встревожился. Он устремился вперед, со всей возможной для его старческого тела скоростью. Я неторопливо последовал за ним.
У меня все болело.
Преодолев небольшой подъем, мы обнаружили четырех расстроенных мужчин в окружении двадцати бродячих собак. Одна псица лежала на земле, получив жестокий удар каким-то инструментом. Инструменты были у всех незваных гостей.
Собаки не обрадовались. Они переключились в режим дикой стаи. Если мне не удастся их успокоить, эти парни расстроятся еще сильнее.