Ковчег Могущества
Шрифт:
Тот ловко подхватил ее и довольно осклабился, обнажив белоснежные зубы.
– Возьми её, она твоя! – бросил небрежно Тутмос.
Хану и Джер, не ожидавшие подобного поворота событий, замерли, буквально потеряв дар речи. Джер, невольно вспомнив свою дочь Нефрури, мысленно обвинил эрпатора в излишней жестокости.
Нубиец меж тем откинул полу хлопковой юбки, обнажив огромный тау.
– Отлично! Возьми её прямо на алтаре! – подбодрил его Тутмос.
Джер и Хану внутренне похолодели от ужаса: так осквернить храм Исиды?! Какой же кары им теперь ждать от нее?! Одному лишь нубийцу-маджаю всё было нипочем: крепко удерживая одной рукой молящую о пощаде и извивающуюся, словно змея, девчонку, свободной рукою он ожесточенно рвал на ней одежду.
Хаба вскочила с пола и бросилась к дочери, но второй маджай преградил ей путь.
– А с этой ты можешь порезвиться, – холодно обронил эрпатор. – Если, конечно, тебя не смутит ее возраст…
Громко рассмеявшись, второй нубиец-маджай резко рванул хитон Хабы сверху вниз, и тот мгновенно распахнулся надвое, обнажив пусть немолодое, но все ещё стройное тело.
– Делайте со мной всё что хотите, только пощадите мою дочь! – оглушительно закричала Хаба.
Тутмос и Джер переглянулись: может быть, главная жрица уже готова во всём признаться?
Тем временем маджай, легко забросив Миритру на усыпанный цветами алтарь, ничего уже, казалось, не слышал и не замечал: в данный момент им руководило только одно желание – поскорее удовлетворить позывы своей восставшей плоти. Бедняжка продолжала молить о пощаде и извиваться, пытаясь оттолкнуть ненавистного нубийца ногами, и тогда он, распалившись, со всего размаху ударил девочку по лицу. Миритра потеряла сознание, и насильник со счастливым выражением лица начал взгромождаться на её ставшее послушным и податливым девичье тело…
– Не тронь её, исчадие Дуата! Эрпатор, останови его, я всё расскажу! Всё! – вновь истошно закричала Хаба, захлебываясь слезами.
Эрпатор, сохраняя прежнюю невозмутимость, тотчас отдал приказ:
– Оставь девчонку! Выбери себе жрицу постарше и уединись с ней где-нибудь…
Маджай неохотно сполз с алтаря, но тотчас кинулся к стайке стоящих неподалеку жриц и выхватил за руку первую попавшуюся, лет двадцати пяти.
– Пойдешь со мной! И даже не вздумай сопротивляться! – рявкнул он.
– Если не станешь причинять мне боль, получишь несказанное удовольствие, – с достоинством ответила она.
– Я буду нежным, как в первую брачную ночь! – с издевкой пообещал он и, подхватив свою добычу на руки, скрылся с ней за одной из колонн зала.
Эрпатор бросил взгляд на Миритру: девочка всё ещё была без сознания, изо рта сочилась кровь, разорванная одежда свисала клочьями, обнажая упругие девичьи груди, плоский соблазнительный живот и неподвижно раскинутые стройные ноги…
Отвернувшись, Тутмос приблизился к главной жрице.
– Я выполнил твою просьбу, Хаба! Теперь говори мне всю правду, иначе я верну нубийца, и он с удовольствием завершит начатое… – пообещал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
У Хабы потемнело в глазах от ужаса, однако она взяла себя в руки и призналась:
– Убить фараона мне повелела Исида!
– Исида?! – почти одновременно воскликнули в недоумении Тутмос, Джер и Хану.
Главная жрица утвердительно кивнула.
– И что конкретно она тебе сказала? Рассказывай всё в мельчайших подробностях, ничего не утаивая! – потребовал эрпатор.
– Я молилась, как обычно, вечером, в той самой молельне, где вы меня сегодня застали, – подрагивающим от волнения голосом начала излагать суть случившейся с ней истории женщина. – Вдруг я услышала голос богини. Он извергался прямо из её уст!.. Исида сказала, что фараон Аменхотеп предал наших богов и хочет уничтожить в Египте все храмы, поэтому… поэтому я должна покарать его. От её имени, от имени могущественной Исиды…
– А способ убийства, то есть кары, тебе тоже подсказала богиня? – недоверчиво осведомился Тутмос.
– Да, о, господин наследник! Она посоветовала наказать фараона «Дыханием Апофиса»…
– «Дыханием Апофиса»?! – вновь в один голос удивленно воскликнули эрпатор и сегеры.
– Так называется специальное зелье, – пояснила начавшая понемногу успокаиваться женщина. – Им пропитывают деревянные палочки, а потом высушивают их и в нужный момент поджигают. Человек, вдохнувший исходящий от них аромат, умирает от удушья и его душу пожирает Апофис.
– Ты раньше знала об этом зелье? Или именно Исида научила тебя ему? – вкрадчиво спросил Джер.
– Исида… Она, она… – закивала жрица.
– Словом, ты всё приготовила по указке богини и затем по тайному ходу дошла до покоев фараона, так? Но ты же говорила, что тебе о подземных коридорах ничего неизвестно! – не унимался Джер.
– Я солгала вам… Конечно же, я знала о них: главную жрицу всегда посвящает в тайну о подземных коридорах её предшественница…
– Теперь не время выяснять, кто и с какой целью проложил эти ходы, – задумчиво произнес Хану. – То ли кто-то из фараонов желал знать обо всём происходящем во дворце, то ли страдал излишней подозрительностью…
– Мне кажется, за статуей Исиды должен быть ещё один ход! – воскликнул вдруг Джер и мысленно вздохнул: «Теперь-то уж точно Исида покарает меня… Видно, не получить мне от неё охранительной пряжки в царстве Дуата…»
Хаба растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого:
– Неужели вы посмеете разрушить изваяние богини?!
– Не переживай, взамен я прикажу возвести новый храм, – успокоил главную жрицу эрпатор. – Но в данный момент мы должны выяснить всю правду!
– Да, другого выхода нет, – поддакнул Джер, пересиливая свой страх перед возможной карой могущественной богини. – Только так мы можем выйти на след того, кто задумал расправиться с фараоном твоими руками, Хаба.