Ковчег спасения
Шрифт:
Старик ошибался – но это не имело значения.
Догнав и уничтожив беглый корвет, Скади хотела вернуться в Материнское Гнездо. Но весть о том, что Клавэйн выжил, заставила передумать. «Паслен» вполне был способен лететь к Дельте Павлина. Мелкие неполадки и недоделки несложно исправить на ходу. Главный конструктор не нуждается в дополнительных указаниях и может самостоятельно закончить строительство эвакуационного флота. Когда корабли подготовят к вылету и оснастят механизмами подавления инерции, часть флота отправится вслед за Скади к Ресургему, другая же часть покинет Материнское Гнездо, увозя погруженное в анабиоз население. Одной тектонической боеголовки хватит, чтобы уничтожить опустевший дом сочленителей.
Сначала Скади попробует вернуть оружие сама. Если первая попытка не удастся, то нужно будет всего лишь дождаться идущей следом эскадры. Она состоит из субсветовиков куда крупнее «Паслена», способных нести мощнейшее оружие, вплоть до тяжелых линейных ускорителей. Заполучив «адские» пушки, экспедиционная эскадра отправится на рандеву с эвакуационным флотом в другую звездную систему, лежащую очень далеко от Дельты Павлина, – нужно убраться как можно дальше от места, где обнаружили ингибиторов.
Затем объединившийся флот уйдет в очень глубокий космос, за десятки, а возможно, и за сотни световых лет от прежних мест обитания. Так что можно сказать «прощай» Йеллоустону и Ржавому Поясу – вряд ли доведется снова их увидеть.
На новом месте и созвездия будут совершенно иными – не просто сдвинутыми на несколько градусов, но полностью искаженными. Впервые в своей истории человечество очутится под действительно чужим небом. Там не останется привычных с детства скоплений светил, которые человеческое воображение наделило значением и смыслом, окутало мифами и легендами. И теперь небо будет представляться враждебным – логово чудовищ, кишащих, будто в заколдованном лесу.
Вес вдруг ощутимо изменился, словно корабль подхватило нечаянным шквалом. Скади зафиксировалась у стены, затем связалась с Жаструзяком и Моленкой, специалистами по системе подавления инерции.
– Что случилось?
– Ничего особенного, – ответила Моленка. – Нестабильность зоны подавления. Небольшие осцилляции границ.
– Немедленно уведомляйте меня о любой проблеме! Возможно, нам придется выжимать из техники все до капли. Я хочу быть абсолютно уверенной в том, что нас не ожидают неприятные сюрпризы.
– Скади, у нас все в порядке, уверяю, – вступил в разговор Жаструзяк. – Генераторы стабильно поддерживают вторую фазу вакуума. Малые нестабильности не выводят системы из равновесия.
– Отлично! Но все же постарайтесь не допускать эти нестабильности.
Скади хотела добавить, что они ее пугают, но передумала. Не стоит показывать свои страхи подчиненным, в особенности когда от них так много зависит. Они должны видеть в Скади несомненного лидера. Держать в подчинении коллектив крайне сложно, особенно в таких жестких условиях. Малейшая тень сомнений в исключительных способностях Скади, и все пойдет прахом.
Однако новых признаков нестабильности не появилось, и Скади продолжила путь к анабиозному отсеку.
Там находилась пара капсул, занята была лишь одна. Процедуру пробуждения Скади запустила еще шесть часов назад. Теперь крышка контейнера поднялась, открыв безмятежно спящую Фелку. Скади подошла к ней осторожно, на цыпочках, присела. Датчики систем контейнера указывали: Фелка просто дремлет, находясь в состоянии легкой ремиссии. Скади понаблюдала за тем, как подрагивают ресницы, положила стальную ладонь на предплечье лежащей. Сжала слегка, и та застонала, пошевелилась.
– Проснись! Фелка, просыпайся, уже пора!
Женщина медленно приходила в себя. Скади же терпеливо ждала, глядя почти с материнской заботой.
– Фелка, послушай меня! Ты пролежала в криокапсуле полтора месяца, а теперь выходишь из анабиоза. Сейчас будет дискомфорт, дезориентация, но они быстро пройдут. Бояться нечего!
Женщина приоткрыла глаза, но их больно резал даже тусклый голубой свет анабиозного отсека. Она застонала, захотела приподняться – и не смогла. Ускорение два g оказалось непосильной ношей.
– Не беспокойся, пожалуйста!
Фелка невнятно забормотала, издала несколько раздельных звуков. Наконец смогла выговорить узнаваемые слова:
– Где я?
– На борту «Паслена». Ты ведь не забыла, что мы отправились в погоню за Клавэйном, к центру системы?
– Клавэйн, – проговорила она и, помолчав немного, спросила: – Он мертв?
– Думаю, нет.
Фелка сумела приоткрыть глаза чуть шире.
– Расскажи, что произошло.
– Клавэйн обманул нас. Инсценировал аварию на корвете и добрался до Ржавого Пояса. Думаю, это ты помнишь. Ремонтуар и Скорпион отправились в погоню. Никто другой не сумел бы – только эти двое способны перемещаться незамеченными в Ржавом Поясе и Городе Бездны. Тебя с ними я отправить не могла по очевидной причине. Ты дорога Клавэйну и потому ценна для меня.
– То есть я заложник?
– Конечно же нет. Ты одна из нас. Не ты отбилась от стада, а Клавэйн. Мы хотим вернуть блудного сына.
Они пошли в рубку. На ходу Фелка прихлебывала восстанавливающий силы напиток, щедро сдобренный шоколадом и витаминами.
– Где мы? – спросила она.
Скади продемонстрировала вид назад из звездолета, где была выделена зеленью тусклая оранжево-желтая звезда – Эпсилон Эридана, отсюда в двести раз тусклее, чем при наблюдении из Материнского Гнезда. И в десять миллионов раз тусклее звезды, пылавшей в небе над Йеллоустоном. Скади впервые в жизни очутилась в настоящем глубоком космосе. И машинально прикинула:
– Шесть недель от Йеллоустона, свыше тысячи трехсот астрономических единиц. И большую часть времени мы держали два g. То бишь сейчас достигли четверти скорости света. Фелка, обычный корабль с трудом достиг бы одной восьмой скорости света за это время. А мы сможем разгоняться быстрее, если в том возникнет нужда. Скажем, если преследующий нас корабль попробует приблизиться.
Скади не преувеличивала – «Паслен» и вправду мог набирать скорость гораздо энергичнее. Но в этом не было практического смысла, по причине релятивистских эффектов. Большое ускорение уменьшит субъективную длительность путешествия к Ресургему, но объективная длительность останется почти такой же. На самом деле важно именно объективное время. Как ни изощряйся, до встречи с эвакуационным флотом пройдут десятилетия.