Ковчег спасения
Шрифт:
Конечно, Клавэйн не обезопасил себя полностью. Он лишь понизил вероятность поражения, отдался на волю случая. Но старик провоевал четыре века, он хорошо знал: практически любая стычка сводится именно к игре с теорией вероятности.
Метод сработал. Миновали две недели, и прекратились вспышки, накачивающие пучковое оружие. Лишь время от времени вдалеке полыхали разрывы тектонических боеголовок – Скади по-прежнему наблюдала за преследователем, хотя и рассталась с надеждой уничтожить его простым пучком частиц.
Клавэйн же оставался настороже и нервничал. Он хорошо знал Скади.
Она так легко не сдастся.
Старик не ошибся. Спустя два месяца пятая часть его армии погибла, многие получили раны, от которых оправиться было уже нельзя. Первые признаки беды не выглядели угрожающими: всего лишь изменился характер свечения, испускаемого «Пасленом». Казалось невозможным, чтобы такой пустяк мог чем-либо повредить, но Скади ничего не делала без весомой причины. Потому, когда данные наблюдений за изменениями были признаны достоверными, старый сочленитель собрал глав команды в рубке угнанного субсветовика.
Переименованный по неясной причине Скорпионом в «Свет Зодиака», он был типичным торговцем, построенным пару веков назад. За это время корабль претерпел несколько циклов ремонта и переоснащения, но его ядро осталось, в сущности, прежним. Имея четыре километра от носа до кормы, «Свет Зодиака» бы гораздо крупнее «Паслена». В корпусе имелись колоссальных размеров трюмы, способные уместить флотилию внутрисистемных кораблей. Формой субсветовик напоминал конус: с широкой кормой-основанием, с тонким, как игла, носом. Пара маршевых двигателей крепилась лонжеронами к корме в ее самом широком месте. Двигатели почти скрылись под следами ремонта и переделок, под пристройками и внешним оборудованием, как днище старого парусника под слоем ракушек, – но отчетливые черты сочленительского дизайна различались все равно. В прочих местах оболочка походила на влажный черный мрамор – гладкая, скользкая. Форштевень был покрыт слоем абляционного льда, пронизанного для прочности гипералмазными волокнами. Как и говорил Эйч, звездолет пребывал в очень неплохом состоянии, и к банкротству его команду привело лишь неумение вести дела. Абордажную команду свиней специально обучили действовать так, чтобы не повредить ничего важного при штурме, – и корабль остался практически нетронутым.
Рубка находилась в трети корабельной длины от штевня, в километре трехстах пятидесяти метрах. Большинство систем и приборов соответствовали технологическому уровню двухсотлетней давности, то есть казались антиквариатом. Клавэйн не удивился: ультра славились консерватизмом. Потому они в массе своей не восприняли новые нанотехнологии и эпидемия не нанесла ущерба ни им, ни их влиянию. В чреве корабля располагались универсальные заводы, сейчас полностью занятые производством оружия. Выделить мощности для переделки и усовершенствования корабельных внутренностей не было возможности. Но Клавэйну архаичность не мешала – он быстро привык к музейной обстановке на борту «Света Зодиака». Знал: старомодность и живучесть огромного старого грузовоза сослужит хорошую службу в борьбе с триумвиром Вольевой.
Рубка представляла собой сферу, подвешенную на шарнирах, позволявших ей качаться и гасить импульсы от внезапного ускорения или поворота. Стены были испещрены экранами, показывавшими пространство за бортом, как его воспринимали камеры и сенсоры висящих снаружи роботов. На экранах были и тактические карты ближайших окрестностей, симуляции различных атак по прибытии в систему Ресургема, колонки ползущих строчек на норте, старомодным шрифтом, – бесконечные жалобы корабельных систем на неисправности и отчеты ремонтных автоматов. На обнесенной поручнями металлической решетке находились пилотские кресла, панель управления и контрольные дисплеи. Этот помост мог без неудобств вместить двадцать человек.
Созванные Клавэйном люди и свиньи заполнили помост до отказа. Конечно же, среди позванных был Скорпион, а с ним Хлестун, Тень, Кровь и Крест – три гиперсвиньи, ближайшие помощники Скорпиона, и одноглазая женщина из тех же бандитских кругов. Позади прочих сидели Ксавьер Лиу и Антуанетта Бакс, перепачканные с головы до ног, вызванные на совет прямо со срочного ремонта. Остальные представляли собой разномастную толпу свиней и обычных, немодифицированных людей. Немало последних принадлежали к числу работавших на Эйча специалистов по квантовому вакууму. Хозяин Замка Воронов убедил их, как и свиней, что оставаться в Ржавом Поясе или на Йеллоустоне будет куда опаснее, чем лететь в неизвестность на «Свете Зодиака». С ними отправилась даже Полина Сухая, согласившись вернуться к изуродовавшей ее душу работе. Выглядела она так, будто только что выскочила из дома с привидениями.
Когда собравшиеся утихли и приготовились слушать, Клавэйн объявил: «Случилось странное. И я не знаю, как отреагировать на это».
Посреди помоста стояла древняя видеосистема, похожая на пустую бочку для воды. В ней находился изогнутый прозрачный двухлопастный винт, способный вращаться с очень большой скоростью. Внизу у бочки помещалась батарея разноцветных лазеров, чьи лучи попадали на винт, преломлялись и становились элементами проектируемого изображения.
Лазеры заработали, и над бочкой возник сотканный из лучей прямоугольник. Он медленно вращался, позволяя всем сидящим увидеть изображение.
– Это двухмерная карта области пространства впереди нас, – пояснил старый сочленитель. – Уже заметны существенные релятивистские эффекты: звезды смещены, их излучение претерпело доплеровский сдвиг в синюю сторону. Прежде яркие звезды кажутся тусклыми, поскольку часть излучения переместилась в невидимый ультрафиолет. Повсюду незнакомые карликовые звезды, светившиеся в инфракрасном диапазоне; теперь их излучение сдвинуто в видимый диапазон. Но интересуют меня не они.
Клавэйн указал на тусклое пятнышко, похожее на расплывчатую звезду.
– Здесь вы видите корабль Скади. Она приложила немало усилий, чтобы остаться невидимой. Но мы ловим достаточно рассеянных фотонов, выбрасываемых двигателями, и потому следим за ее перемещениями.
– Можно ли определить тягу двигателей? – спросила Сухая.
– Да. Температура выхлопа говорит о том, что тяга обычная, для стандартного субсветовика массой в миллион тонн обеспечивающая одно g ускорения. Конечно, двигатели у «Паслена» меньше, но и сам «Паслен» по звездолетным меркам невелик. Если бы сказывалась разница в отношении мощности к массе, ускорение незначительно отличалось бы от одного g. А корабль Скади постоянно идет на двух и временами ускоряется до трех. Как и мы, она использует подавляющие инерцию машины – но из своих машин способна выжать гораздо больше.
– Мы уж точно не сможем, – сказала Полина Сухая. – Квантовый вакуум – настоящее гнездо с ядовитыми змеями. И мы тычем туда очень острой палкой.
– Полина, я согласен, – улыбнулся старик. – Но мы должны придумать, как не отстать от Скади. Хотя тревожит меня не это. Посмотрите!
Изображение чуть изменилось, свет дюз «Паслена» стал ярче.
– Она увеличила тягу? Или поменяла геометрию выхлопа? – спросила Антуанетта.
– Я тоже вначале посчитал так. Но добавленное излучение спектрально отличается от излучения двигателей. Оно когерентно, и в системе координат, где лежит корабль Скади, пик интенсивности приходится на видимую область.