Кожаные капюшоны
Шрифт:
Мало поклонилась, как на тренировке:
— Я поняла, Учитель.
— Надеюсь, что поняла. И учтите, нужно проводить всех не меньше чем на пятьдесят миль от города. Иначе, думаю, моя свежая и оригинальная мысль покажется кому-нибудь из цахоров слишком соблазнительной.
Мало, а с ней и две другие девушки снова поклонились.
— А можем мы вернуться после того, как отведём людей в безопасные деревни? — спросила Ветриса.
Лотар ответил, что это нежелательно, но замешкался. То, что это ошибка, он понял не сразу.
Следующая ночь прошла
К утру все восстановились окончательно, словно было приказано отдыхать, а не ждать нападения, и даже Рубос вдруг заявил, что может занять позицию на сигнальной башне, чтобы посторожить периметр. Лотару это предложение показалось разумным, и мирамец, чувствуя, что он почти вернулся в строй, полез на самую высокую точку города.
Утром напряжение немного возросло. Стало ясно, что цахоры тоже подойдут к городу отдохнувшими после своего долгого марша. Это настораживало больше, чем если бы они действовали самонадеянно и торопливо. Но гибель трёх других групп, видимо, научила их осторожности.
Наступил полдень, стало жарко. Пожалуй, впервые за всё время после возвращения в город Лотар подумал, что цахоры могут попытаться устроить невидимую осаду. Это, конечно, совершенно не вязалось с их обычным ломовым, таранным образом действий, но они могли вдруг и поумнеть. Что из этого следовало, Лотар не знал, потому что просто не мог придумать ответной тактики.
Около часа пополудни Рубос вдруг прокричал в рупор, что на главной дороге видна пыль. Лотар приказал всем занять позиции, но тревога оказалась напрасной, потому что перед воротами в клубах пыли появились не Капюшоны, а Мало, Ветриса и Шарона. Они отвели людей, потом собрались где-то в условленном месте, скорее всего, у поворота на Задору, который отходил от главной дороги на Мирам милях в сорока от города, и вернулись.
Сухмет по совету Лотара быстро проверил ментальные ауры девушек, опасаясь искуснейшей магической маскировки, но лишь ещё раз убедился, что девушки боялись остаться в стороне от драки, и однозначно отверг идею о хитроумных цахорах, которые приняли вид учениц Ордена, чтобы напасть совсем неожиданно.
Вот тут-то Лотар и пожалел, что не запретил им возвращаться самым категорическим тоном. Но сейчас было уже поздно. Выгонять их теперь означало не просто нанести урон их гордости и чести; это значило одним словом разрушить всё, чему Лотар научил их за годы служения Ордену, чем они привыкли гордиться и что составляло суть их жизни.
Тем не менее всем своим видом Желтоголовый выразил негодование и отправил девиц отдыхать. Особенно он приглядывался к Мало. Его всё больше интересовала эта девушка. И не только потому, что южная негроидная красота бросалась в глаза, как редчайшая драгоценность. Была в ней какая-то тайна, и она, без сомнения, что-то значила для самого Лотара.
Взять хотя бы то, что Мало всегда стремилась стать первой, даже среди более тренированных и сильных бойцов Ордена. Что ею двигало в этом случае? Её безусловная преданность идее искоренения зла и защиты людей?.. Ведь это преданность скорее самому Лотару… Конечно, так не должно быть, но, если это касалось Мало, сама неправильность такого подхода вдруг начинала казаться правильной, и об этом хотелось думать…
“Но не сейчас, — решил Лотар, — будет ещё время поразмышлять над этим, если всё пойдёт хорошо”.
Пока Желтоголовый предавался размышлениям. Мало, которая вместо отдыха пошла, ненадолго сменить уставшего Рубоса на башню, подала сигнал тревоги. Теперь это была не ошибка, Лотар и сам понял, что штурм начался.
Это был Киноз. Он прилетел со стороны гор и тут же плюхнулся на Малую сигнальную, где находился Ди. Фой всё рассчитал очень правильно.
Лотар хотел было подняться наверх помочь, но Ди больше всего на свете просил не вмешиваться, и Желтоголовому осталось только смотреть, что там происходит, используя своё магическое дальновидение. А происходили там вещи удивительные.
Усевшись на карниз башни, Киноз вдруг увидел своего врага, за убийство которого ему заплатили и которому один раз уже удалось спастись благодаря вмешательству драконьего оборотня. Но теперь враг был один, и его можно было растерзать без труда. Вот только на окне между ними была решётка. Киноз попытался вырвать её, но она была крепкой. Он потряс сильнее, и вдруг решётка отъехала в сторону.
С рёвом Киноз бросился вперёд, но между ним и его врагом неожиданно появилась другая решётка. А первая — та, что осталась сзади, вдруг со звоном захлопнулась. Теперь всё внимание перешло на Ди.
Фой был спокоен, как у себя в спальне. Он отошёл от рычага, которым запер Киноза в ловушке, опустив внешнюю решётку, потом проверил, разъединён ли рубильник, встроенный в стену, и уселся на странную конструкцию с педалями по сторонам большого колеса, от которого шла цепная передача на огромную электрофорную машину.
Сначала крутить педали было тяжеловато, но потом маховики раскрутились, да и сам Ди не зря с детства обучался рукопашному бою, что входило в его программу обучения будущего чиновника Поднебесной наравне со знанием древних законов и классических поэтов, а потому готов был справиться и с большей машиной.
Киноз потряс внутреннюю решётку, но она способна была выдерживать его рывки не один час, строители вмазали её в потолок и стены на совесть. Крохотную, как для собаки, дыру в углу Киноз не замечал, а даже если бы и заметил, всё равно не смог бы в неё просунуть даже свою ногу. Тогда он зарычал, но Ди продолжал крутить педали, и лепестки огромного электромера стали расходиться. Электрофорная машина, способная свалить быка, накапливала энергию, как ночь перед августовской грозой.
Потом Ди соскользнул со своего неудобного на вид сиденья, посмотрел на Киноза и замкнул рубильник.