Крах игрушечного королевства

Макбейн Эд

— Можете.

— Мисс Камминс, — сказал я, — вы узнаете этот предмет?

— Да.

— Что это такое?

— Это мягкая игрушка, которая называется Глэдли Косоглазик. Я придумала ее, запатентовала, и зарегистрировала торговую марку.

— Я предлагаю считать этого медведя вещественным доказательством, ваша честь.

— Возражения будут?

— Никоим образом, — подал голос Бреккет. — Суть наших разногласий заключается в том, что этого медвежонка придумала не мисс Камминс.

—

Принято к сведению.

— Мисс Камминс, внешний вид этого медвежонка придуман вами?

— Да, мной.

— Известно ли вам, существовала ли до вашего медвежонка другая игрушка, которая называлась бы Глэдли Косоглазик?

— Насколько мне известно — нет.

— Вы зарегистрировали торговую марку Глэдли Косоглазика?

— Да.

— Ваша честь, могу я обозначить этот документ как второе вещественное доказательство истца?

— Обозначайте.

— Мисс Камминс, посмотрите на этот документ. Вы его узнаете?

— Да. Это регистрационный сертификат на Глэдли.

— Вы, конечно, имеете в виду медвежонка Глэдли?

— Да, я имею в виду медвежонка Глэдли Косоглазика. Косящие глаза — его уникальная отличительная черта. Так же, как корректирующие очки. Они являются неотделимой частью его товарного облика.

— Ваша честь, я предлагаю считать этот сертификат вторым вещественным доказательством.

— Возражения будут?

— Нет.

— Ваша честь, могу я также представить на рассмотрение суда следующий документ?

— Обозначьте его как третье вещественное доказательство истца.

— Мисс Камминс, посмотрите на этот документ. Что это такое?

— Это авторское свидетельство на Глэдли.

— К свидетельству прилагаются какие-либо рисунки?

— Да, конечно.

— И они в точности изображают внешний вид вашего медвежонка?

— И его очков.

— Ваша честь, я предлагаю считать авторское свидетельство и прилагаемые к нему рисунки еще одним вещественным доказательством.

— Возражения будут?

— Нет.

— Мисс Камминс, — сказал я, — как бы вы описали Глэдли?

— Это косоглазый медвежонок с большими ушами, глупой улыбкой и очками, которые можно на него надевать.

— И все эти элементы его внешности придуманы вами?

— Да.

— А что, в мире нет других игрушечных медвежат с большими ушами?

— Есть. Но они не похожи на Глэдли.

— А с глупой улыбкой?

— Да сколько угодно! — воскликнула Лэйни и изобразила эту самую глупую улыбку, заставив, в свою очередь, судью Сантоса заулыбаться — тоже довольно по-дурацки, надо заметить. — Но они тоже не похожи на Глэдли.

— А существуют ли другие косоглазые игрушечные медвежата?

— Насколько мне известно — нет.

— Тогда защищенные свидетельством об авторском праве косящие

глаза вашего медведя являются его уникальной особенностью.

— Да.

— Как и имя, присвоенное ему в торговой марке.

— Да.

— А его очки? Существуют ли другие медвежата, которые носили бы очки?

— Возможно, но не такие.

— А чем эти очки отличаются от остальных?

— Они исправляют его косоглазие.

— Подобных очков не имеет никакой другой игрушечный медвежонок в мире?

— Ни один, насколько мне известно.

— Когда вам впервые пришла идея сделать такого медвежонка?

Наконец-то она появилась.

Точнее, появилась ее машина, темно-зеленый «шевроле», здорово напоминающий серый «форд» Уоррена, — точно такой же неприметный. Он медленно выбирался со стоянки, словно песчаная акула. Она посмотрела по сторонам и повернула вправо. Уоррен подождал, пока «шевроле» скроется из вида, потом посмотрел на часы. Без десяти десять.

«Дадим ей еще пять минут», — подумал он.

Лучше убедиться, что она не забыла дома какую-нибудь фигню и не захочет за ней вернуться.

По словам Лэйни Камминс, в Калузе до сих пор существуют тупички и переулки, попав в которые, можно подумать, что время потекло вспять. Ее дом вместе с примыкающей к нему студией стоял как раз в одном из таких переулков. Именно так должна была выглядеть Калуза — а на самом деле и вся Флорида, — в сороковые-пятидесятые годы.

Я никогда не считал Калузу тропическим раем. Даже весной, когда все вокруг цветет, здесь не наблюдается такого буйства красок, как, скажем, на Карибских островах. На мой взгляд, преобладающим цветом в Калузе является отнюдь не зеленый, а бурый, как будто трава, кусты и деревья покрыты изрядным слоем пыли. Даже бугенвилия и гибискус кажутся какими-то вялыми и блеклыми по сравнению со своими собратьями, произрастающими в настоящих тропиках.

Но в апреле…

Апрель — тот самый месяц, когда к Лэйни впервые пришла идея сделать Глэдли, и тот самый, когда я валялся пластом в отделении интенсивной терапии больницы Доброго Самаритянина и пребывал в коме, — так вот, апрель — это совсем другое дело.

Лэйни рассказывала, что в апреле улочка, на которой она живет, превращается в настоящие джунгли, и о цивилизации напоминает только узкая полоса асфальта. Вход на Северную Яблочную улицу — не путать с Южной Яблочной — находится в полутора милях от моста, соединяющего Шуршащий риф с материком. У въезда стоит дорожный знак, обозначающий тупик. В полном соответствии с этим знаком Северная Яблочная улица пробегает два квартала, потом плавно разворачивается и движется обратно.