Крах Мишки Мухоркина
Шрифт:
Витька медленно вышел из своей комнаты.
— Чего? — спросил он, отчаянно зевая.
— Дело есть,— сказал папа.
— Какие ещё дела в воскресенье? — хитро улыбаясь, спросила мама.
— Секрет,— засмеялся папа.
— На рыбалку поедем? — оживился Витька.
— Не угадал!
— А чего ж тогда?
— Всё ты спешишь, Витька,— сказал папа, ожесточенно растираясь мохнатым полотенцем,— и в кого ты такой торопыга?
— В тебя.— Витька больше не приставал с вопросами. Уж он-то
Под внимательным взглядом родителей Витька старательно умывался.
— Что ты разбрызгался? — сердито сказала мама, хотя папе за это она не сделала замечания.
Витька промычал что-то нечленораздельное и тоже, как папа, стал ожесточенно растираться мохнатым полотенцем.
За завтраком папа и мама многозначительно переглядывались, но ничего не говорили.
А Витька сидел как на иголках. Он прямо-таки никак не мог дождаться, когда же закончится этот бесконечный завтрак,— так ему хотелось узнать, в чём же, собственно, дело.
А папа удивительно медленно пил кофе, и Витька думал, что так он может пить до вечера. Куда ему сегодня спешить— воскресенье! Это он в обычные дни носится как угорелый. Да и то потому, что каждый раз просыпает и боится опоздать на работу.
Наконец папа допил кофе, закурил свой вечный «Беломор» и сказал:
— Через пять минут выступаем в поход.
— А с собой брать чего? — спросил Витька.
— Налегке пойдём,— сказал папа.
Он потушил папиросу, и они вышли из дому.
Сначала они шли по их пыльной, заросшей лопухами улице и вежливо здоровались с соседями. Потом повернули на Степана Разина, а со Степана Разина — на Чайковского.
«И куда же мы идём? — ломал голову Витька.— Может, папа меня разыгрывает, и мы никуда не идём, а просто гуляем?!»
Витька поглядел на папу. Но лицо у папы было непроницаемое, и никак нельзя было понять, что он думает.
И только когда они подошли к магазину «Спорттовары», Витька обо всём догадался.
— Лодку покупать будем? — нетерпеливо спросил он.
Папа ничего не ответил и только улыбнулся.
Они вошли в магазин, и Витька остолбенел. Перед ним тянулся длинный ряд велосипедов самых прекрасных марок. Тут были и гоночные, и ЗИЛы, и мопеды, и подростковые, и даже два мотоцикла «Ява».
— Выбирай,— весело сказал папа.
Витька как вцепился в велосипедик с зелёной рамой, так уж и не отходил от него, пока папа платил деньги, а мастер из магазина проверял, всё ли в исправности, и накачивал шины. Не доверяя папе, Витька сам вывел велосипед из магазина и вскочил в седло.
— Куда ты? — отчаяннно крикнул папа.
Но Витька не слышал его.
Витька ракетой промчался по улице Чайковского и повернул на Степана Разина.
«Вот сейчас будет дело,— думал Витька.— Ох, и удивятся все! У кого ещё такой велик есть? Ни у кого. У Кольки, правда. Да и то старый...»
Витька ещё сильней нажал на педали и свернул на свою улицу.
И тут он увидел, что посреди дороги стоит участковый милиционер Ерошкин и пристально смотрит на него. Витька еле успел затормозить — справа и слева шли заборы, и объехать милиционера не было никакой возможности. А заднего хода у велосипеда, как известно, нет.
— Здравствуй, дружок! — вежливо сказал Ерошкин.— С обновкой тебя!
— Спасибо,— пробормотал Витька, сползая с седла.
— Прекрасная машина,— сказал Ерошкин, оглядывая велосипед со всех сторон.— Сто километров в час?
— Пятьдесят,— робко сказал Витька и попробовал улыбнуться.
— Техника,— добродушно сказал Ерошкин и похлопал по седлу.
Пружины так и загудели.
— Оркестр,— восхищённо сказал Ерошкин и строго спросил:—Нарушаем, значит?
— Нет,— испугался Витька.
— Придётся тебе проследовать со мной в отделение,— сказал Ерошкин и повернул велосипед в другую сторону.— Тут всего два шага.
И они пошли. Ерошкин сам вёл велосипед. А Витька семенил рядом и держался за сиденье.
— Нет, ты посмотри, как идёт,— восторгался Ерошкин,— какая плавность!
Витька горестно кивал в ответ и с надеждой вертел головой — не идёт ли папа? И хотя папу он боялся так же, как и милицию, но милицию он боялся всё-таки больше, чем папу. И пуще всего ему сейчас хотелось зареветь, бросить велосипед и бежать, куда глаза глядят. Но рядом шёл этот верзила Ерошкин, и ручищи у него были длинней длинного. Попробуй от такого сбеги. Он за тобой и гнаться не станет. Руку протянет — и всё тут. Когда Ерошкин открыл дверь в отделение, Витька не выдержал. Слёзы сами закапали из глаз, и он громко шмыгнул носом.
— Ой, дяденька Ерошкин! Ой, отпустите меня! Ой, я не буду больше нарушать!
Ерошкин так и застрял в дверях.
— Чего ты, чего ты? — Он и сам почему-то испугался.
В комнате, куда они вошли, сидел дежурный милиционер.
Не обращая внимания на Витьку, он поднял голову и лениво сказал:
— Здорово, Ерошкин!
— Привет, Симаков! — сказал Ерошкин.
— А ты чего, разве сегодня дежуришь?
— Да нет... Это я так, случайно. Вот нарушителя задержал.
Услышав слово «нарушитель», Витька захныкал ещё громче.