Крах тирана
Шрифт:
– Это не ты убил леопарда? – припоминал Ахмад, прищурив глаза.
– Он, он, – кивал Чупалав. – Муса-Гаджи тебе пригодиться.
– Что ж, – развел руками Ибрагим-Диванэ. – Попробуйте, если вы такие удальцы.
– С помощью Аллаха и не то можно сделать, – улыбался Ахмад.
– А если не вернемся – потеря будет небольшая, – сказал Муса-Гаджи. – Шестнадцать не так уж отличается от восемнадцати.
– Лучше возвращайтесь, что бы там ни случилось, – сказал Ибрагим-Диванэ. – Потому что и каджары еще вернутся: Надир-шах не успокоится, даже если получит прах своего
Ахмад выкрасил бороду хной и вырядился купцом. То же сделал и Муса-Гаджи. Они захватили с собой немного серебра, взяли из захваченных трофеев достаточное количество парчи и атласа, нагрузили их на двух мулов и двинулись в путь. Ехать через Азербайджан, где можно было попасть в лапы обозленных неудачей вояк Ибрагим-хана, они не рискнули. Ахмад знал другую дорогу. Сам он бежал из Персии по морю, когда пленные захватили судно, на котором их везли в Лангерут строить корабли под началом английских инженеров.
Ахмад и Муса-Гаджи тоже двинулись к морю. Миновав Шеки, добрались до реки Кудиалчай. Вдоль нее их караван дошел до Хачмаса, оттуда было недалеко и до Каспия. Наконец, Ахмад и Муса-Гаджи вышли к пристани Низовой, построенной еще казаками Стеньки Разина, промышлявшими тут морским разбоем. Здесь и теперь еще жили казаки, занимаясь рыбной ловлей, а при случае вспоминая и старое ремесло. За кусок парчи и несколько монет они согласились перевезти купцов, их коней и мулов до Астары, откуда хорошая дорога вела в Тебриз.
В Астаре они назвались дербентскими купцами, а отсутствие купеческих грамот от Дербентского правителя возместили еще одним куском парчи.
Из Астары они добрались до города Ардебиля и оттуда направились в Тебриз. Все вокруг было тихо, будто никто и не слышал об ужасном поражении в Джаре и гибели Ибрагим-хана. Людям, озабоченным своим пропитанием и непосильными податями, установленными Надир-шахом, ни до чего другого не было дела.
Тебриз поразил Мусу-Гаджи своими размерами. Никогда еще он не видел таких больших и шумных городов. Ахмад же чувствовал себя здесь как дома. Он уверенно сворачивал с улицы на улицу, из переулка в переулок, пока они не добрались до магала у базарной площади, где располагался большой караван-сарай. Они нашли себе комнату, уплатили хозяину за постой и тут же отправились на базар.
У Мусы-Гаджи голова шла кругом от обилия товаров, купцов и зазывал, которые заманивали покупателей на десятках языков и наречий. Здесь были торговцы со всего Востока, даже из Европы. На Тебризском базаре можно было купить и продать все что угодно. Торговля шла бойко, потому что базар был наводнен товарами из Индии, красивыми и стоившими недорого. Муса-Гаджи сразу вспомнил Шахмана и догадался, откуда у него было столько добра.
Перекупщики спускали за бесценок награбленное, а возвращавшиеся из Индии купцы привозили еще и еще. Увидел Муса-Гаджи и шали, вроде той, которую он хотел купить для Фирузы,
– Почем ваши ткани? – теребили перекупщики привезенные горцами товары. – Эта парча у нас идет дешево.
– Постойте же, сторгуемся!
– Больше, чем я, никто не даст в целой Персии!
Муса-Гаджи и Ахмад бродили по рынку уже несколько часов, но цены, которые предлагали перекупщики, казались им слишком низкими. А назойливые торговцы не давали им проходу своими товарами.
– Ничего не поделаешь, – говорил Ахмад. – Придется продать за столько, за сколько купят.
– Может, завтра будет дороже? – предположил Муса-Гаджи.
– Ты, видать, никогда не сидел в тюрьме, – сказал Ахмад. – Там каждый день кажется вечностью.
Когда они остановились, чтобы начать торговлю, их снова обступили перекупщики. Крича и размахивая руками, они пытались сбить цену еще ниже. Но Ахмад не уступал, и тогда все повернулось иначе. Когда один покупатель согласился купить все вместе с мулами за назначенную цену, другие предложили больше. В конце концов ткани и мулы были проданы за цену, о которой Ахмад уже и не мечтал.
Получив деньги и первые знания о том, что такое настоящий торг, друзья отправились искать место, где продают коней. Они еще не знали, удастся ли им освободить из тюрьмы джарцев, но о конях для них следовало позаботиться заранее.
Они пробирались сквозь шумящую толпу, стараясь не отстать друг от друга, потому что на каждом шагу их поджигали заманчивые предложения и невиданные прежде диковинки. Ахмад остановился, чтобы поглядеть на ручную мартышку, выделывавшую уморительные трюки.
– Погляди-ка, – толкал он локтем товарища. – До чего смешное создание! И на человека похожа, да простит меня Аллах.
Но Муса-Гаджи не отвечал. Он смотрел совсем в другую сторону, поверх хохочущих голов. Ахмад проследил его взгляд и увидел возвышение, на котором продавали рабынь. Когда вывели для продажи новую девушку, Муса-Гаджи, расталкивая публику, бросился в ту сторону.
– Нам не туда, – пытался остановить его Ахмад.
Но Муса-Гаджи был уже у самого возвышения. Там, опустив от стыда глаза, стояла девушка, укрытая несколькими полупрозрачными покрывалами, дававшими достаточное представление о ее прелестях. Рядом, потягивая кальян, сидел на коврике лоснящийся от жира хозяин живого товара, а торгом занимался ловкий посредник.
– Расступитесь, расступитесь! – кричал он. – Не скотину покупаете! Эта красавица украсит гарем любого вельможи!
– Какова цена за нее? – кричали из толпы.
– А какова твоя цена? – вопросом на вопрос отвечал посредник.
– Сначала скажи ты!
– Это бесценное сокровище, – гнул свое посредник.
– Ты всегда так говоришь, а потом оказывается, что товар-то порченый.
Хозяин возмущенно вскинул брови и сделал знак посреднику.
– Лучшего товара не найти ни в Стамбуле, ни в Багдаде, ни в Бухаре, ни в Индии, ни в Китае! – нахваливал посредник. – Это нежный, ароматный бутон, который, когда распустится, сведет с ума даже знатока истинной красоты!