Красавица для Чудовища
Шрифт:
— Я, — прошептала тихо перед собой, выпячивая губы. — Мишкин котёнок — это я, — проговорила четко, гладя и целуя маленькие ладошки сына. — А Альбертик — мой котёнок, — и наклонившись, поцеловала пищащего малыша в подбородок.
«И Миша тоже мой котёнок», — подумала про себя и подняв голову, увидела, как муж, пристально наблюдал за мной, облокачиваясь о стену. Ужасно смутилась, потому что, судя по его ухмылке, он слышал, о чем мы тут говорили с подругой.
— Вы такие милые, — тихо засмеялась подруга, вальяжно рассаживаясь в мягком кресле-мешке. — Семейство
Миша вошел в комнату, и лицо Даши снова залилось краской. Нужно было как-то успокоить подругу и объяснить ей, что мой муж не в обиде на нее за то мелкое хулиганство. Тем более, что она защищала меня.
— Надеюсь, она перестанет уже извиняться передо мной, — прошептал он мне на ухо после того, как мы попрощались с Дашей. Он то и дело искал способ ко мне прикоснуться, потому что на все остальное у нас теперь было табу.
— Тем более, что ты получил по делу, — протянула с ухмылкой, дразня мужа.
— Мой котёнок, — мелодично проговорил он, ловя мои губы и оставляя на них слабо осязаемый поцелуй, от которого по моему телу пробежали мурашки.
— Ты все слышал, — пискнула, наливаясь румянцем. Любимый кивнул.
— Это значит, что ты простила меня, — радостно прошептал он, улыбаясь. Его улыбка обезоруживала, заставляла подкашиваться мои колени. — Теперь я в этом уверен.
— Да, но, — убрав со своего тела его наглые руки, прошептала я хрипло. — Все остается в силе. Никаких домогательств.
***
К вечеру должны были приехать Мишины друзья на ужин по случаю рождения Альберта, а также моего дня рождения. Тамара Васильевна с утра хлопотала на кухне, готовя королевский ужин, не подпуская меня к готовке даже на шаг. Потому что, по ее словам, именинник должны были наслаждаться праздником не утруждаясь.
Миша под предлогом серьезного разговора завел меня в спальню, и стоило мне перешагнуть помещение, как он открыл очередную бархатную коробочку, в которой на этот раз уже были квадратные серьги с бриллиантами.
— Это тебе за сына, — поцеловав меня в щеку, муж бережно снял с моих ушей мои серьги, надел свой подарок и подвел меня к зеркалу, чтобы я рассмотрела себя с ног до головы. — Хотя, подарок от тебя не оценим, родная, — добавил он, имея в виду нашего ребенка.
Несомненно, у Миши бы отменный вкус в выборе драгоценностей, но мне было ужасно неловко каждый раз получать от него такие дорогие подарки. Но, пора было привыкать, ведь мы — семья.
Никогда прежде никто не надевал на меня серьги, тем более, этого не делал мужчина. Это было так интимно, отчего мои щеки загорелись. Как этому мужчине удавалось оказывать на меня подобное впечатление каждый раз?
— Я люблю тебя, — томно проговорил он, целуя мою шею.
Эти слова, боже. Возбуждение дрожью пронеслось по моей коже, концентрируясь внизу живота тугим узлом, сворачивающим мои внутренности. Я давно не ощущала такого сильного прилива возбуждения, как в эту секунду, когда он произнес вслух эти три слова.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я отчаянно и захныкав, обвила руки вокруг его
Толкнув его на постель, разместилась сверху и стала покрывать его лицо поцелуями. Полностью, глаза, губы, щеки и переместилась к шее, запуская свои руки под его футболку. Миша громко и протяжно застонал. Хорошо, что Альбертик был внизу с женщинами.
В дверь неожиданно постучались, и мы с мужем резко отпрянули друг друга. Я ожидала чего угодно, но только не того, что к нам нагрянет мой отец с безумным желанием выяснить свои отношения с Мишей.
— Ах ты мерзавец, — послышалось с порога, и Миша сразу же встал впереди, загораживая меня своей спиной. — Сделал все равно по-своему!
— Настенька, иди в гостиную, — ласково обратился муж, игнорируя оскорбления моего отца.
Кивнула, быстрыми шагами буквально убегая в гостиную к сыну, за которым сейчас ухаживала Таисия. Мишу ужасно злило грубое обращение моего папы, но он терпел все колкости со стороны тестя только из-за меня.
И как же пакостно мне было в эти моменты.
Мужчины заперлись в кабинете Миши, и я понятия не имела, о чем они говорили в данную секунду. Это действовало мне на нервы, заставляя постоянно поглядывать на часы. Миша запретил идти за ними, и я не имела права делать что-то ему наперекор. Покормив ласкового сыночка, я быстро убаюкала мальчика, укладывая его в колыбель в гостиной.
— Анастасия, — услышала грозный голос отца и вздрогнула. Папа осёкся, увидев внука в люльке и сразу же перешел на шепот, придвигаясь ближе. Его лицо переменилось, и он ласково улыбнулся, глядя на своего внука. Но к чему все это, если он снова напугал меня до смерти. — Я забираю тебя с внуком домой, — прошептал он.
Посмотрела на Мишу, глаза которого горели от ярости и обиды. Он бы ни за что не рассказал мне о том, о чем они говорили с моим отцом, я знаю. Муж молчал, поджимая губы, желваки на его скулах заиграли, а ладони превратились в кулаки. Преодолев путь до нас с сыном, Миша приобнял меня, показывая всем своим видом, что он не отдаст нас моему отцу.
— Мои жена и сын остаются со мной в моем доме, — отрезал Миша. — Я же сказал, это — не обсуждается.
Схватив мужа за руку, ласково объяснила ему, что желаю поговорить с отцом наедине. Я бы точно сумела поговорить с папой и доходчиво ему все объяснить. Нехотя, спустя несколько недовольных попыток, муж смягчился и позволил мне отвести папу за собой в библиотеку.
— Настя, — папа начал отчитывать меня как ребенка сразу же, стоило переступить порог библиотеки. — Собирайся, — строго заявил он. — Внука тоже одень потеплее, — он о чем-то размышлял, озираясь по сторонам. — Завтра же подадим заявление в ЗАГС, и еще нужно ребенка на нас переоформить.
— Пап, ты себя слышишь? — прервала отца жестом, возвращая его в реальность, отчего его глаза округлись. Я не раз за последние месяцы демонстрировала ему непослушание, но он никак не мог принять того, что я выросла, вышла замуж и больше не слушала его беспрекословно как раньше. — Михаил — мой муж.