Красавица для Чудовища
Шрифт:
— Никто сюда не войдет, — зловеще рассмеялась она. — Агата готовит тебе твой любимый пирог, а Даша ненадолго отлучилась в город. Все думают, что ты спишь. И я тоже прилегла отдохнуть от горя, — издав смешок, протянула она. — Ведь мой дорогой муж поехал на встречу с твоим.
— Причем тут твой муж? — жадно хватая ртом воздух, спросила я, когда Алиса убрала свою ладонь с моих губ.
— Какая же ты дура, — усмехнулась она. — У этого ублюдка всегда был плохой вкус на баб.
Улучив момент, когда рассмеявшись, Алиса отвлеклась,
— Агата, папа! — закричала очень громко. — Помогите!
Алиса схватила меня за волосы и со всей силой ударила лицом об дверь. Голова закружилась и от боли я сползла вниз, но и этого ей оказалось мало. Девушка потащила меня за волосы в угол комнаты и грубо швырнула об стену.
— Причем тут твой муж? — требовательно повторила я. Прикоснулась ладонью к своим покалывающим от боли губам: на пальцах отчетливо блестела алая струйка крови.
Тяжело дыша, я вжалась в угол, страшась приближения моей сумасшедшей, старшей сестры. Боялась потерять сознание, ведь тогда, она могла сотворить со мной что угодно.
— Алиса, я ведь твоя сестра, — жалобно пропищала я, прикрывая руками свой живот.
— Ты мне не сестра, — брезгливо протянула она. — У меня одна сестра, и это — Агата, — добавила Алиса. — А ты — дочка суки, которая украла у нас с сестрой отца.
Но ведь их мать умерла гораздо раньше, чем мой папа женился на моей матери. Я всегда завидовала сестрам белой завистью, потому что в отличии от меня, они хотя бы знали, что такое материнская любовь. Мне же, и одного дня с мамой провести не удалось. Что плохого сделала Алисе моя покойная мама?
— А теперь ты — мерзкое отродье, собираешься украсть у меня Мишу! — всхлипнув, прошептала она.
Ее глаза горели огнем и внезапно мне пришла очевидная догадка — Алиса не в себе. Она всегда была не в себе, но мы закрывали на это глаза, потому что, как говорится, близких не судят. Увернувшись от ее очередного удара, я с трудом привстала. Боль в ногах, в лице, заставила меня поморщиться, но сейчас, это не имело никакого значения. Мне нужно было спасти себя и своего ребёнка от рук сумасшедшей женщины, которую я искренне считала своей сестрой.
— Ты сдохнешь так же, как и сдохла Марина, — Алиса бросила как приговор страшную фразу. — Я тебе обещаю.
— Что? — развернувшись, я схватила с тумбы вазу, ту самую, что разбилась вдребезги в моем сне.
Подошла к сестре: та сделала шаг назад, выставляя перед собой руки. Не знаю, как я выглядела со стороны, но, кажется, от слов ненормальной сестры, у меня самой едва не поехала крыша.
— Ты имеешь отношение к ее смерти? Отвечай!
— Я наблюдала за ней, пока она истекала кровью, — истерически рассмеялась Алиса, брезгливо выбрасывая эти слова мне в лицо. — После моей пули.
— Тварь… — прошептала одними
Выронив из рук вазу, я медленно сделала шаг назад и пришла в себя. Поднесла ладонь ко рту, чтобы заглушить вопль, вырывающийся наружу. Невообразимый страх мелкой дрожью прошелся по всей моей коже. Боже, как такое возможно? Сглотнула ком, образовавшийся в горле, и покачала головой от ужаса. Нет, такого просто не может быть. Она сошла с ума.
— Помогите! — закричав во все горло, снова позвала на помощь, стуча кулаками по деревянной двери.
В коридоре послышались обеспокоенные голоса и лишь тогда, я спокойно выдохнула.
— Ты тоже сдохнешь! — закричала она, замахиваясь на меня стулом, но в этот момент, на мое счастье, папа выломал дверь. — Он будет либо моим, либо ничьим!
Альберт Михайлович, увидев эту картину перед собой, поджал губы и сделав шаг вперед, посмотрел на Алису уничижительным взглядом. Та задрожала и в страхе опустила стул на пол. Что здесь творилось? Мой папа сразу же обнял меня, и дав волю слезам, я уткнулась ему в грудь.
— Тише, доченька, — папа погладил меня по голове, успокаивая.
По спине пробежал холодок и расслабившись, я по-новой ощутила дикую боль по всему телу. Ноги меня уже и вовсе не держали, и прикрыв глаза, я почувствовала, как медленно теряю сознание.
— В больницу ее, — властно протянул Альберт Михайлович. — Немедленно!
Глава 25
Часом ранее
Седовласый, худощавый мужчина, слегка прихрамывая от усталости, после тяжелого, международного перелета, осторожно опустился в кресло. Прознав от частного детектива о планах его сына, он, ни медля ни секунды, выписался из больницы, требуя купить ему билеты на ближайший рейс до Москвы из Берлина.
Конечно, многое из того, что происходило, что должно было произойти, и что могло произойти — ему уже было известно. Но Альберт Соколовский не переставая лелеял надежду на то, что его единственный, любимый сын, его наследник, оставит затею с кровной местью и продолжит жить дальше.
— Садись, — хрипло протянул он, приглашая своего нового родственника и дальнего друга, сесть в кресло напротив.
— Михалыч, ты в курсе, что происходит? — гневно выпалил Шмелев. Он очень сильно переживал за младшую дочь. — От меня все в этом доме скрывают.
— Да я в курсе, — кашлянув, устало ответил Соколовский. — Я сразу рванул сюда, как узнал, что творит Мишка. Думал — женится, образумится, — нервно выдохнул он. — Ни хрена.
Он говорил это таким невозмутимым тоном, словно беседа носила обычный, светский характер. Поздно ночью, когда Николай Шмелев судорожно мерил шагами больничный коридор, он всей душой проклинал тот день, когда позволил своей дочери выйти замуж за Михаила Соколовского.
— Коль, — обратился господин Соколовский. — Зря я это с твоей Настенькой.