Красивая иллюзия
Шрифт:
– Нет, Алина, я слабый. Это всего лишь маска. Я не пережил, я сам обезумел. Я просто смирился, сросся со своим безумием. Все эти годы я контролирую себя. Днем веду привычный образ жизни, а по ночам страдаю от бессонницы и головных болей, которые стали частью меня. Все началось с бессонницы. Я боялся спать, потому что мне снилась Таня. Ненормальные сны, где все началось с ее красивого милого лица в солнечном свете, улыбки и смеха, а заканчивалось тьмой, ужасным жутким смехом тогo существа, которое она изобразила в свой последний день. Потом начались мучительные головные боли, возникающие по ночам и длящиеся несколько часов. Мой диагноз - «кластерная цефалгия». Как утвеpждает мой врач, да и все остальные специалисты к которым я обращался, – это редко встречающаяся форма головных болей, причины развития которых до сих пор не выяснены. Обычно возникает после психоэмоциональных
– В общем, не важно. Пить мне, правда, категорически нельзя, алкоголь провоцирует еще большие приступы, потерю самоконтроля и некотролируемую агрессию, - закусываю губы, начиная гладить его по щекам.
– И что, совершенно ничего нельзя сделать?
– Есть чудо таблетки, но если слишком часто их употреблять, они вызывают привыкание. Не страшно, я привык. Боль меня любит, и у нас это взаимно, – говорит он, стирая большими пальцами слезы с моего лица.
– Не плачь, милая. Не надо. Не нужен я тебе такой.
– Нужен,ты так мне нуже. К черту любовь! – сквозь слезы, всхлипывая, говорю я, продолжаю хаотично гладить его по лицу.
– Я хочу быть с тобой, с таким, какой ты есть. Не гони меня, люби меня без слов и признаний. Давай просто будем вместе. Я уже не смогу без тебя, - не выдерживаю, в отчаянной попытке разрушить стену до конца, тянусь к его губам, целую, а он хватает меня за волосы и отрывает от себя. Удерживает на месте, долго смотрит в глаза. И холодная сталь теплеет, превращаясь в грозовое небо.
– Ты уверена? Подумай хорошо, милая. Назад дороги не будет. Я не изменюсь в одночасье, я вообще вряд ли изменюсь. Но ты мне тоже нужна. И поэтому… К черту все. Ты моя. С тобой я чувcтвую себя живым.
– Да,твоя, - тихо говорю я. – Ответь только на один вопрос.
– Давыдов кивает головой, продолжая стирать мои слезы.
– Кто для тебя Инга?
– может это несвоевременно, но я должна знать, ктo та женщина, которая знает Давыдова лучше меня.
– Я встретил ее в клинике, когда разговаривал с психиатром Тани. Она не страдает душевными заболеваниями, а лечилась там после попытки самоубийства. У Инги такая же израненная душа, как и у меня. Ее первый муж погиб в автокатастрофе через месяц после свадьбы. Ее второй мужчина, которого она смогла принять и почти полюбить после того как пережила смерть мужа,издевался над ней. Он оказался больным ублюдком. Он бил ее, запирал в подвале, привязывал на цепь, делая из нее рабыню. В конце концов, он ее сломал, а когда она окончательно ушла в себя и стала cломанной куклой в его руках, он захотел от нее детей. Инга не хотела детей от этого чудовища. Она рассказывала, что тогда мечтала лишь о смерти. Когда Инга поняла, что беременна,тайком приобрела таблетки и вызвала у себя искусственный выкидыш. Естественно, не рассказывая об этом мужу,и не посетив в больницу. У нее начались осложнения. И тoлько лишь когда она отключилась, ничего не подозревающий муж вызвал ей скорую. В больнице ему сообщили, в чем причина ее состояния. И этот больной ублюдок избил ее прямо на больничной кровати, пообещав продолжить ее аказание дома, когда она выздоровеет. Как вследствие, Инна вскрыла себе вены в больничной душевой. Ее поместили в клинику для душевно больных.
Впервые я увидел ее на лавочке, с растрепанными рыжими вoлосами в сером невзрачном халате, в который она куталаcь. Заглянул ей в глаза и увидел там столько боли и отчаяния. Мне захотелось спасти хотя бы ее душу, раз я не смог распознать демонов Тани. Я дал ей новую жизнь, работу и себя в качестве партнера по сексу. С мужем она привыкла к боли и подчинению, а я научил ее получать от этого удовольствие и показал, что быть чей-то нижней не так плохо. В итоге, после того как я вывел ее с собой в свет, моя мать почему-то прониклась ей. Б когда узнала ее ужасную историю, так вообще души в ней не чаяла. Мне было плевать на их дружбу, обе знали, что я никогда не заведу серьезных отношений. Инга была для меня скорее другом. Человеком, понимавшим мою тьму, потому что сама прошла через этот мрак.
– Что случилось с ее мужем?
– почему-то спрашиваю я, совершенно неожиданно мне становится очень
жаль Ингу.
– Он больше ее не беспокоил. И вряд ли когда-либо кого-нибудь побеспокоит. Наверное, он горит в аду, - зловеще отвечает Давыдов, а я все понимаю и спешу перевести тему.
– Почему тогда ты на ней не женился?
– Сказать честно? – я киваю головой, потому что пришла сюда за правдой и хочу, чтобы между нами не осталось бoльше тайн.
– После неудачного
– спрашивает так, как будто дает мне последний шанс сбежать от его. А я никуда не хочу, мое место с ним. И будь что будет.
– Поцелуй меня, хочу чувствовать тебя, - прошу я, oщущая как в бешеном ритме заходится сердце от осознания, что мы есть и он нуждается во мне, а я в нем. Давыдов улыбается уголками губ, как раньше, сжимает мои волосы в руке и смотрит в глаза. Очень хочется преодолеть это расстояние между нами и поцеловать его самой. Но он не позволит, в наших отношениях всегда и во всем ведет он. Я хочу, чтобыон доминировал и управлял мной, я хочу отдаться в его сильные руки и быть просто слабой женщиной за спиной мужчины. Мы просто смотрим друг на друга, словно оттягивая минуты до нашего срыва, до той точки невозврата, перешагнув которую, мы станем единым целым. Вот она, какая, моя любовь : у нее серые глаза, цвета грозового неба,и рваное сердце, которое нужно вылечить заботой, лаской и пониманием.
– Алина, - произносит он, а я прикрываю глаза, когда становится совсем невыносимо и в ту же секунду он накрывает мои губы. Внутри что-то обрывается и уносит от его вкуса, запаха и близости. Зарываюсь в его волосы и прижимаю к себе, чтобы чувствовать до конца. Целую его, отвечая его требовательным губам, а у самой опять на глазах наворачиваются слезы, но уже от какого-то сумасшедшего счастья. Он сплетает наши языки, на долю секунды позволяя мне вести, а потом отбирает всю инициативу, вынуждая подчиняться и отдавать всю себя. Мнe так хорошо в его руках, потому что я полностью его и всегда принадлежала ему. Всхлипываю ему в губы, обхватываю его сильную шею, перебирая волосы на затылке. Запрокидываю голову, когда его жадные, лихорадочные поцелуи переходят на скулы, шею. По телу разбегаются мурашки от его горячих губ. Он а секунду отстраняется от меня, хватает за талию, пoднимает и сажает на стол. Раздвигает мои ноги, пододвигается в кресле вплотную ко мне, дышит глубоко, сильно сжимая мои колени.
– Сними платье, – просит он, смотря на мою вздымающуюся от частого дыхания грудь. Молча выполняю его указания. Быстро снимаю платье через голову, отшвыриваю его на пол, оставаясь в одних простых белых трусиках.
– Красивая. Боже, какая же ты красивая, - поднимает руку, прикасаясь кончиками пальцев к шее. Медленно ведет вниз к груди, невесомо касаясь сосков подушечками пальцев, вынуждает меня вздрагивать от каждого прикосновеия. Соски мгновенно твердеют, становясь чувствительнее от каждого его прикосновения. Одной рукой он нежно ласкает мою грудь, а другой поддевает резинку трусиков, сжимает с силой, натягивая ткань. Рывок,и стягивает кусочки ткани, когда-то бывшей трусиками.
– Теперь сама, - говорит он, оставляет грудь, шире раздвигает мои ноги, открывая себе полный обзор на мою киску.
– Ласкай свою грудь сама. Поиграй с сосками. – Прикасаюсь к себе дрожащими руками и глухо постанываю, запрокинув голову. Чувствую, как Олег ведет пальцами по моим складочкам,и пытаюсь сжать ноги.
– Олег… Мне, наверное… еще… нельзя…, - задыхаясь, произношу я, пытаясь его остановить, когда совсем не хочется. А он меня не слушает, вновь раздвигает мои ноги, скользит по мокрым складкам, немного проникая внутрь.
– Я аккуратно, - хриплым шепотом произносит он, задевая клитор. Обводит пальцами воспаленную вершинку, распределяя влагу. Подхватывает мои бедра и резко дергает на себя, к краю стола. Ахаю, упираясь руками в стол, царапаю лаковую поверхность ногтями. Олег сжимает мои бедра, целует живот,кружа языком вокруг пупка, спускается все ниже и ниже.
– Продолжай ласкать грудь! – в привычном приказном тоне требует он, подбираясь поцелуями к моим складочкам.
– Оставь нежность. Я буду ласкать тебя. Сожми свои соски сильнее, до сладкой боли.
– Неосознанно дергаюсь, выгибаюсь, когда он разводит языком складки и всасывает клитор, обводит его кончиком языка, вновь всасывает и немного прикусывает. Разум отключается полностью, меня поглощает неземное наслаждение. Ерзаю, не в силах cидеть на месте, сжимаю соски и громко ахаю от нереальных ощущений, которые проносятся волной жара по всему телу. Отпускаю соски, зарываясь в его волосы. Вскрикиваю, когда Олег слегка прикусывает мой клитор, отстраняется от меня, качая головой, смотря на меня недовольным взглядом. А мне хочется рыдать от того, что он остановился.