Красивая ошибка
Шрифт:
– Меня зовут Эмерланд Андерсон, – я сделала паузу, рассматривая красивый подчерк и идеально подобранные слова, которые ясно описывали моё поведение, но это всего лишь часть картины. Я скомкала листок.
– Меня зовут Эмерланд Андерсон и я не собираюсь вешать вам лапшу на уши… Лишь несколько недель назад я осознала, что я – алкоголичка, и мне придется довольно туго, потому что я до сих пор просыпаюсь по утрам с мыслью о выпивке. Алкоголь мне необходим.
На работе я каждый день поддаюсь соблазну выпить, и я действительно очень
Пиздец как легко… – в комнате тишина.
– Я начала пить очень рано, с моей мамой… Она была для меня всем. Даже когда она ничего не делала для меня, даже когда она забывала о вещах важных для меня, она всё равно была моим миром. Я никогда не ставила под сомнение её действия. Ни тогда, когда она учила меня сворачивать косяки, ни когда учила пить шоты в четырнадцать. Я была всего лишь ребенком. Я ценила каждую секунду проведенного с ней времени и была рада, что она уделяет мне хоть немного своего внимания, – мне хотелось остановиться, как раз перед тем, как рассказать самую тяжелую для меня часть, но тут я вспомнила слова Картера о том, что меня никто не будет осуждать, поэтому я продолжила.
– С четырнадцати лет я уже и вспомнить не могу то время, когда я не пила. Сначала, мне хватало одной-двух рюмок в день, бокал вина на ночь, чтобы выслушать её проблемы, чтобы она выслушала мои… – в моей памяти всплывали воспоминания о Лие на нашем диване, когда я снова и снова звонила в 911, потому что она не дышала, и я не могла нащупать её пульс.
– Я действительно не могу вспомнить ни одного раза, чтобы она просто проводила со мной время или уделяла мне внимание, и при этом мы бы не выпивали. Вплоть до этого лета я не понимала, но нас связывала только выпивка.
– Я уверена, что она любила меня, но… – я остановилась, не в состоянии закончить предложение, – когда она умерла, нет, не так. Когда она бросила меня, совершив самоубийство, только тогда я поняла, насколько одинока я была, лишь тогда осознала, что в моей жизни действительно больше никого нет. Поэтому я, при любой возможности, напивалась до беспамятства. Каждый раз, вспоминая о ней – я пила, это был её способ справляться с проблемами, и я думала, что мне это тоже поможет.
Я больше не находилась в комнате встреч АА. Комната была темной, и единственным человеком в ней была Лия. Она смотрела на меня с безразличным выражением лица. Я знала, что это моё разыгравшееся воображение, но мне действительно казалось, что Лия находилась в зале и слушала все, о чем я говорю.
– Она говорила, что людям нельзя доверять, что они ненадежные, что каждые 8$, потраченные на бутылку онемения и безболезненности стоят намного больше, чем любая дружба. После ее смерти, я начала пить ещё больше. Мне нужен был алкоголь, чтобы функционировать, чтобы дышать. Каждое утро, каждый вечер, каждый день…
Последовав
В ночь аварии, когда меня арестовали, мне сказали, что уровень алкоголя в моей крови в пять раз превышает допустимый, и если бы я выпила еще пару шотов, я бы вероятно умерла. Наверно этого я и добивалась… – я вздохнула, но всё ещё не могла плакать. Вбитая привычка не распускать нюни была слишком устойчивой.
– Я думаю, моя мама действительно поспособствовала тому, какой ебнутой я стала на сегодняшний день, и хотя я всё еще ненавижу её за то, что она оставила меня, я ни в чем ее не виню … Она старалась, как могла, а теперь я буду стараться сама. Я постараюсь измениться…
Ну, вот... Это все, что я хотела сказать.
Я спустилась с подиума и села на своё место.
В зале повисло молчание, и я уже собиралась встать и уйти, потому что обычно мы аплодировали, когда кто-то что-то рассказывал. Они должны были сказать мне, что все в порядке, что я хорошо справилась, но никто не проронил ни слова. Я просто впустую поделилась своей историей.
Я взяла свою сумку и повесив ее на плечо уже собираясь уйти, но тут я услышала, как Тим начал аплодировать. Его поддержал мужчина, сидящий справа от меня, затем женщина слева от меня.
Все в зале начали хлопать и подходить ко мне, чтобы обнять.
– Отъебитесь от меня, – говорила я, стараясь не улыбаться. – Я не люблю, когда меня обнимают…Нет, я серьезно, я не люблю обниматься…
Глава 16
Я достала свои сбережения, что были спрятаны в секретном отделении моего комода. Благодаря моей работе в «Фениксе», после выплаты за фонарь и дорожный знак, оплаты услуг суда и выкупа моей машины у штата, у меня осталось восемь тысяч долларов.
Я рассчитывала проработать в клубе еще неделю или две. Пришло время детально обдумать план переезда в Нью-Йорк.
Первый раз в жизни мне пришел положительный отзыв от редактора: «Я бы с удовольствием обсудил с Вами Вашу рукопись».
Это не гарантия, не обещание, но и не отказ.
Я скрутила деньги и засунула их обратно в носок, когда раздался стук в дверь.
– Привет, Эмерланд, – в мою комнату вошла Вирджиния.
– Привет. Как дела?
– Зачем ты снимаешь все эти письма с потолка? Я уже привыкла к ним.
– Просто так, – вру я.
Мне хотелось сказать ей, что больше не чувствую себя неудачницей и не хочу смотреть на доказательства того, какой несчастной я себя чувствовала несколько месяцев назад, но я молчу. Я и так слишком много о себе рассказала за последние несколько недель.
– Мы с Генри очень гордимся твоими достижениями этим летом, – она обняла меня так сильно, что я не могла вздохнуть. – Очень, очень тобой гордимся.
– Я всего лишь прошла терапию, – ответила я, когда Верджиния отпустила меня.