Красная беседка
Шрифт:
– Нечего стоять там и пялиться! Скажите-ка лучше, есть тут где-нибудь потайное отверстие для подглядывания?
– Конечно нет, почтенный господин! – ужаснулся толстяк и, снова поглядев на мертвую танцовщицу, пробормотал: – Сначала ученый муж, теперь Владычица Цветов… Я… я не понимаю, что…
– Я тоже этого не понимаю! – сердито отрезал судья. – А что там, за стеной?
– Ничего, почтенный господин! То есть, я хочу сказать, никакой комнаты там нет. Только внешняя стена и сад.
– А раньше в этих покоях происходило что-нибудь необычное? Только говорите правду!
– Никогда, почтенный господин! – захныкал хозяин. – Я работаю тут больше пятнадцати лет. В Красной беседке останавливались
– Принесите мне регистрационную книгу!
Хозяин поспешно выскользнул из комнаты. Тем временем уже знакомые судье крепыши – люди Фэн Дая – вернулись с носилками. Завернув тело Осенней Луны в одеяло, они опустили его на носился и унесли.
Судья обыскал рукава фиолетового платья, но не нашел ничего, кроме обыкновенной парчовой сумочки с гребнем и зубочисткой, стопки визитных листков Осенней Луны и двух платочков. Снова появился хозяин – на сей раз с толстой книгой под мышкой.
– Положите это на стол! – буркнул Ди.
Как только они с Ма Жуном остались вдвоем, судья подошел к столу и с усталым вздохом сел. Дюжий помощник вынул из корзиночки чайник и протянул своему господину полную чашку, потом, указан на красный след, оставшийся на ободке другой чашки, небрежно заметил:
– Перед смертью женщина пила чай, причем одна, поскольку чашка, которую я только что наполнил, была совершенно сухой.
Судья вдруг резко отставил чашку.
– Вылей-ка обратно в чайник, – приказал он, – и передай хозяину: пусть раздобудет где-нибудь больную кошку или собаку и даст ей это выпить.
Когда Ма Жун ушел, судья Ди взял регистрационную книгу и принялся ее листать.
Ма Жун вернулся скорее, чем он ожидал. В ответ на вопросительный взгляд судьи, помощник покачал головой.
– Чай был без подвоха, мой господин.
– Досадно! Я подумал, что, возможно, кто-то вошел сюда вместе с Осенней Луной и подсыпал в чай яду, перед тем как уйти. Ведь она могла выпить отраву, уже закрыв дверь на ключ. Другого объяснения случившемуся я не вижу.
Судья откинулся на спинку стула, с недовольным видом оглаживая бороду.
– А как же синяки у нее на шее, мой господин?
– Они поверхностные, да и следов ногтей на коже нет – только синюшные пятна. Их появление вполне могло быть вызвано неизвестным мне ядом. Во всяком случае, это не похоже на следы удушения.
Ма Жун с беспокойством покачал буйной головои.
– Так что же с ней могло произойти, мой господин? – выдавил он.
– Есть еще длинные тонкие царапины на руках… Происхождение их пока неясно, как и сходных повреждений у Ли. Между смертью молодого человека и гибелью его любовницы должна быть какая-то связь, тем более что оба умерли в Красной комнате. Странное дело! Все это мне очень не нравится, Ма Жун. – Судья немного подумал, теребя усы, потом выпрямился на стуле и снова заговорил: – Пока тебя здесь не было, я внимательно изучил записи в регистрационной книге. За последние два месяца в Красной беседке на то или иное время останавливалось около тридцати человек. На полях против всех этих записей стоит женское имя и дополнительно красной тушью указана какая-то сумма. Ты не знаешь, что это означает?
– Ну, это просто! Значит, гости пользовались услугами певичек. А число на полях обозначает, какую сумму эти женщины должны были отдать хозяину постоялого двора.
– Понятно. Теперь погляди сюда. Первую ночь здесь, то есть девятнадцатого, Ли провел с девицей по прозвищу Пион. Две следующие – с Нарциссом. Затем два раза подряд его ублажала некая Гвоздика. А умер наш ученый муж ночью двадцать пятого.
– Видно, его доконала ночь, проведенная в одиночестве! – чуть заметно улыбнулся Ма Жун.
Судья, пропустив это замечание мимо ушей, продолжал рассуждать:
– Меня удивляет, что в записях нет имени Осенней Луны.
– Он мог встречаться с ней днем! Некоторые любят, чтобы им подавали чай на особый лад!
Судья Ди закрыл регистрационную книгу и обвел комнату взглядом, затем встал и, подойдя к окну, внимательно осмотрел толстые бронзовые прутья решетки и прочную деревянную раму.
– Окно в полном порядке, – заметил он. – Через него никто проникнуть в комнату не мог. Да и вообще окно здесь ни при чем —Осенняя Луна лежала в нескольких шагах от него, и перед тем как упасть навзничь, она стояла лицом к двери, а не к окну. Голова же была слегка повернута влево, в сторону кровати. – Судья с удрученным видом покачал головой. – Ты, Ма Жун, иди отдыхать и постарайся как следует выспаться. А завтра на рассвете заглянешь на пристань. Попробуй найти там кого-нибудь с джонки Фэн Дая и расспроси как можно подробнее о недавнем столкновении с другой лодкой. Попытайся также, не привлекая внимания, разузнать о встрече Ли и Вэня, каковая, если верить твоим знакомцам, выращивающим тыквы, состоялась опять-таки на пристани. А я еще раз осмотрю кровать и тоже лягу. Завтра нас ждет нелегкий день.
– Вы собираетесь ночевать здесь, в этой комнате, мой господин? – с испугом осведомился Ма Жун.
Разумеется. Где же еще? – брюзгливым тоном отозвался судья Ди. – Это даст мне возможность проверить, действительно ли здесь что-то не так. А теперь отправляйся искать ночлег. Спокойной ночи!
Ма Жун хотел было возразить, но по выражению лица своего господина понял, что это бесполезно, и, поклонившись, вышел из комнаты.
Судья немного постоял у кровати, сложив руки за спиной. Он заметил, что шелковая простыня кое-где помята, а потрогав складки большим пальцем, ощутил, что они чуть влажные. Затем Ди наклонился и понюхал подушку – от нее исходил запах мускуса. Точно также, как он помнил, благоухали волосы Осенней Луны, сидевшей рядом во время пира в Журавлиной беседке.
Восстановить первую часть происшедшего было нетрудно. Осенняя Луна проникла в Красную беседку с террасы, вероятнее всего сначала заглянув в свои покои. Очевидно, она собиралась ждать судью Ди в зале, но, заметив в двери Красной комнаты ключ, решила, что еще лучше встретить его в спальне. Женщина выпила чаю, скинула верхнее платье и аккуратно положила на стул. Затем она разделась донага и оставила исподнее на кровати, возле подушки. Сидя на краешке, Осенняя Луна сняла туфли и поставила на пол. Наконец, она легла и стала ждать. Видимо, танцовщица пролежала в постели довольно долго, так как на шелковых простынях остались следы ее пота. А вот то, что было дальше, оставалось для судьи загадкой. Должно быть, случилось нечто такое, что заставило Осеннюю Луну встать. Но сделала она это медленно и спокойно. Если бы женщина вскочила, она бы наверняка сильно смяла простыни, да и на подушке остался бы след. Однако в тот момент, когда танцовщица стояла у кровати, произошло что-то страшное. Вспомнив гримасу ужаса, застывшую на лице покойной, судья невольно поежился.
Отодвинув подушку, он стащил с кровати простыни. Под ними не было ничего, кроме циновки, сплетенной из мягких стеблей тростника, и скрытых под ней прочных досок. Судья Ди взял со стола свечу и, встав на циновку, обнаружил, что может дотянуться до каркаса балдахина. Постучав по нему согнутым пальцем, судья по звуку определил, что никаких пустот там также нет. Затем он простучал изголовье кровати, хмурясь при виде вырезанных на нем непристойных картинок. После этого судья сдвинул шапочку, вынул из собранных в узел волос булавку и с ее помощью внимательно исследовал швы между досками, но нигде не отыскал никаких признаков тайника или потайного отверстия для подглядывания.