Красная надпись на белой стене
Шрифт:
— Ты тоже наделен даром пророчества? — задал ревнивый вопрос Даниэль.
— Я не пророк, но здравомыслием не обижен. Совет мудрых визирей предполагает отдать Вашти в жены персидскому монарху.
— А дева согласна? — уточнил Даниэль.
— Ты не против, Вашти? — обратился Шадрах к своей гостье.
— Я не против. Я слыхала, в гареме у персидского владыки нашей сестре живется совсем недурно! — стыдливо потупив взгляд, проговорила Вашти.
— Мы надеемся, что задуманный нами политико-романтический маневр убережет Вавилонию от персидского разгрома, о котором ты, Даниэль, узнал из надписи на стене! — сказал Шадрах, — ну, а если
— Я согласна! Ведь тогда мое имя будет увековечено в писаниях! Я не ошибаюсь, Даниэль? Ты обещаешь?
— Ты очень умна, юная дева! — дал уклончивый ответ Даниэль.
— А теперь поведай, друг-иудей, с каким делом ты явился ко мне?
— Я с благодарностью вспоминаю, Шадрах, как ты прозорливо одобрил мое предположение о Божественно-ангельском происхождении надписи на стене. Я не имею слов, чтоб выразить мою признательность…
— Это ты-то, велеречивый пророк, не имеешь слов? Оставь куртуазные предисловия и говори о деле!
— Согласен. Слушай. Я самостоятельно пришел к догадке о причине, по которой Валтасар распорядился подать на пиршественный стол кубки из иерусалимского храма. Теперь я хочу выслушать от тебя слова подтверждения или опровержения. Ежели ты согласишься с моею гипотезой, то она, безусловно, верна!
— Добавлю: если не соглашусь, то она безусловно ошибочна! Излагай, Даниэль, а мы послушаем, правда, Вашти?
— Правда, Шадрах! — согласно пискнула Вашти.
— Дело в том, — начал Даниэль, — что Господь определил продолжительность пленения иудеев в Вавилоне в семьдесят лет. Я предположил следующее: Валтасар знал об этом. Далее он высчитал, что семьдесят лет минули, а, стало быть, иудеи должны, Божьей волей, очутиться снова в своем Иерусалиме. Но поскольку этого не произошло, значит, как подумал монарх, слова Господа не имеют силы. Коли Бог был не прав единожды, то Он не прав всегда — так вполне мог заключить твой покойный царь. Поэтому и кубки Его вовсе не священные, и язычникам вавилонянам можно пить из них! Иными словами, Валтасар попросту ошибся в подсчете времени, и посему он продолжал совершать ошибки. Каковы твои мысли о моем предположении, Шадрах?
— Сперва ответь мне на простой вопрос, Даниэль, — сказал Шадрах, — встречаясь с Валтасаром, ты посвящал его в замыслы Господа, или только играл с ним в ур?
— Я не только играл с покойным в ур, но подавал ему ценные советы об устройстве жизни в государстве. Однако никогда не говорил ему о семидесяти годах пленения.
Тут произошло нечто такое, чего Даниэль никак не ожидал.
Вашти, сидевшая на горе из трех подушек, отвернулась к стене, закрыла рот ладонью, плечи ее затряслись, и раздался характерный приглушенный звук. Даниэлю стало абсолютно ясно: девица пытается скрыть смех.
Лицо привыкшего владеть своими чувствами Шадраха приняло преувеличенно серьезное выражение, но глаза евнуха смеялись. Наконец, ему удалось подавить неуместную веселость, и он приготовился слушать продолжение речей Даниэля.
— Я, кажется, не сказал ничего смешного! Прошу объяснить непонятное мне оживление, — с обидой произнес Даниэль!
— Дорогой друг, — ответил Шадрах, — если ты никогда не говорил Валтасару
— Никто из ваших не знал сего, говоришь? А почему тогда Вашти хихикает?
— Девчонка, ты почему хихикаешь? — деланно строго спросил Шадрах.
— Батюшка не мог ошибиться в подсчете лет! — едва сдерживая приступ смеха, проговорила девица.
— Почему ты так думаешь, Вашти? — спросил Даниэль.
— Батюшка был неграмотный, он не умел считать! Ни чтению, ни письму, ни счету он не учился. А я набралась грамоты у Шадраха, — сказала Вашти и вновь прыснула.
— Выходит, Даниэль, твоя догадка ошибочна! — сделал вывод Шадрах.
— Получается, что ошибочна, — уныло признал Даниэль.
— Стоит ли унывать, иудей? Ваши с Акивой умные головы изобретут новую гипотезу. Не сомневаюсь!
— И я не сомневаюсь. Пойду, пожалуй, домой, обдумаю дело.
— Приходи еще, Даниэль, я всегда рад тебе!
Даниэль не был раздосадован неудачей. Собственно говоря, он и не считал неудачей опровержение его версии из уст Шадраха и Вашти. С самого начала ему казалось, что мнимая ошибка Валтасара в расчете есть слишком безобидная причина для надругательства над священными кубками.
“В этой версии больше оправдания, чем обвинения, — сказал себе Даниэль, — где же злонамерение против моего народа? Пожалуй, это даже хорошо, что моя догадка не подтвердилась! Я должен искать иную причину!”
“Оскорбление. Злой умысел. Желание унизить. Намерение причинить вред. Вознести себя до высоты избранничества. Да мало ли, что еще? Верно, верно и еще раз верно! Царь вавилонский хотел осквернить наши святыни — вот и всё! Боже, как, оказывается, просто! Причина-то лежит на ладони!”
“Однако, как добросовестный дознаватель, я обязан проверить и эту догадку. При случае, спрошу у Вашти. Может, что-нибудь прояснит или добавит роковая девица!”
VIII
Ученики пророка Даниэля обратили внимание на определенную рассеянность, которую в последнее время стал проявлять их наставник. Наиболее наблюдательные из школяров отмечали преувеличенную задумчивость учителя. “Нам кажется, — шептались они меж собою, — Даниэль чрезмерно углублен в свои мысли, но что творится в голове его — мы не знаем!” Им хотелось бы знать.
Порой Даниэль затруднялся с ответами на вопросы питомцев, а иногда даже ошибался в именах персонажей Священного Писания. Душевные из воспитанников жалели учителя, сочувствовали ему. “Может, в семье стряслось неладное?” — терялись они в догадках. Менее добрые подозревали, хотя не решались высказать вслух свои подозрения, что виной худым переменам стала старость. Впрочем, наделенных пытливым умом, но недобрых, было не слишком много.
Ныне каждый старец, который пока еще, слава Всевышнему, пребывает в здравом уме и твердой памяти, знаком с понятием геронтологии. Ну, а люди, не достигшие преклонных лет и потому с оптимизмом глядящие в будущее, подавно осведомлены о своих перспективах, хотя и не печалятся о них. Совсем не то было в те далекие времена! Поэтому вовсе не удивительно, что только малое меньшинство юных последователей Даниэля предположили ментальную патологию в качестве причины метаморфозы.