Красная пирамида
Шрифт:
Женщина повернулась ко мне и улыбнулась. Ее глаза были совсем как у Маффин: желтыми, с черными кошачьими зрачками.
— Все-таки догадалась, — с некоторым упреком сказала она.
Серпопарды оправились от удара и вновь двинулись на незнакомку. Они с молниеносной быстротой взмахнули головами. Я замерла, ожидая, что сейчас увижу бездыханное тело женщины-кошки. Но она успела прыгнуть, трижды перевернуться в воздухе и встать на каминную полку.
Там женщина-кошка встряхнула руками, и из рукавов у нее появились длинные кинжалы.
— Сейчас
Чудовища кинулись к ней, но она с умопомрачительным изяществом двигалась между ними, уворачиваясь от их выпадов. Серпопарды не заметили, как переплелись шеями. Каждая их попытка расправиться с женщиной-кошкой вела к тому, что узел их шей стягивался все сильнее. Серпопарды толкались взад-вперед, круша мебель и завывая от досады.
— Бедняжки, — промурлыкала женщина-кошка. — Придется вам помочь.
Она взмахнула кинжалами, и обе головы скатились к ее ногам. Тела обмякли и вдруг превратились в две песчаные горки.
— Ну вот, развлечение кончилось, — вздохнула женщина-кошка. — Из песка они вышли, в песок и вернулись.
Она засунула кинжалы обратно в рукава и повернулась к нам.
— Картер, Сейди, нам нужно уходить отсюда. Худшее еще впереди.
Картер даже поперхнулся.
— Худшее? Кто? Или что?
— Все в свое время.
Женщина-кошка с наслаждением потянулась всем телом.
— Как приятно снова оказаться в человеческом теле! Сейди, будь добра, открой нам проход через Дуат.
Вот те на! Я растерянно заморгала.
— Я… это… не умею.
Женщина сощурилась. Мой ответ ее разочаровал.
— Очень плохо. Тогда нам понадобится больше силы. Обелиск.
— Но ведь он в Лондоне, — возразила я.
— Есть и поближе, в Центральном парке. Я стараюсь избегать Манхэттена, но бывают чрезвычайные ситуации. Мы отправимся туда и откроем портал.
— Портал куда? — спросила я. — И кто ты такая? Как теперь нам тебя называть?
Женщина улыбнулась.
— Портал, который уведет нас подальше от опасности. А что касается моего имени, знала бы ты, как я устала откликаться на Маффин! Меня зовут…
— Баст, — перебил ее Картер. — Твой амулет — символ Баст, богини кошек. Я думал, это просто… кошачий медальон. А оказалось…
— Отлично, Картер, — похвалила его Баст. — А теперь — вон отсюда, пока у нас еще есть шанс выбраться живыми.
9. МЫ УБЕГАЕМ ОТ ЧЕТЫРЕХ ПАРНЕЙ В ЮБКАХ
Вот так. Маффин у нас, оказывается, богиня.
Кто это говорил: «Нет ничего нового под солнцем»? Сейчас не вспомнить.
Все наши расспросы Баст решительно отмела. Мне она велела сбегать в библиотеку за отцовским рюкзаком. Когда я вернулся, Сейди спорила с ней насчет Хуфу и Филиппа.
— Мы должны их найти! — требовала Сейди.
— С ними все будет в порядке, — успокаивала ее Баст. — А вот с нами — едва ли, если мы сейчас же не уйдем отсюда.
— Прошу прощения, госпожа богиня, — вмешался я. — Амос уверял нас, что дом…
— Надежно защищен? — по-кошачьи фыркнула она. — Картер, любую защиту можно ослабить. Кто-то постарался.
— То есть как? Кто?
— Такое под силу только кому-то из магов Дома.
— Значит, кто-то из магов Дома жизни решил навредить Амосу? Но зачем?
— Ах, Картер, — вздохнула Баст. — Какой же ты еще маленький и наивный. Маги — существа злобные и отвратительные. Есть миллион причин, почему один маг захочет подставить ножку другому. Только времени обсуждать это у нас нет. Идемте!
Она схватила нас за руки и потащила к входной двери. Кинжалы Баст спрятала, но ее ногти оставались похожими на кошачьи когти. Они больно впивались мне в кожу. Едва мы вышли за порог, мне в глаза ударил обжигающе холодный ветер. Мы спустились по узкой лестнице и оказались на фабричном дворе.
Тяжелый отцовский рюкзак оттягивал плечо. Кривой меч, который я прицепил к спине, холодил лопатки. Мы не успели взять никакой теплой одежды. Пытаясь сражаться с серпопардами, я здорово вспотел, и теперь капельки пота грозили превратиться в льдинки.
Я огляделся — нет ли поблизости еще каких-нибудь чудовищ. Пусто. Только груды ржавого металла, ржавый бульдозер, опрокинутый кран с чугунной шар-бабой и пара застывших бетономешалок. До ближайшей улицы было несколько сот ярдов, но их еще требовалось преодолеть, перебираясь через железяки и ломаные ящики.
Мы преодолели половину пути, когда откуда-то выскочил старый серый кот. Одно его ухо было надорвано. Левый глаз распух и заплыл. Судя по шрамам, жизнь его протекала в сплошных битвах.
Баст нагнулась к коту. Тот смотрел на нее без малейших признаков испуга.
— Спасибо, — сказала ему Баст.
Кот молча повернулся и неспешно двинулся к реке.
— Кто это был? — спросила Сейди.
— Один из моих подданных. Предлагал помощь. Он разнесет весть о том, что у нас проблемы. Скоро все коты и кошки Нью-Йорка будут предупреждены.
— Бедный котик. Весь израненный, — сказала Сейди. — Если он твой подданный, разве ты не смогла бы его вылечить?
— И лишить боевых знаков отличия? Шрамы — предмет гордости этого кота. Я бы не посмела.
Неожиданно Баст напряглась всем телом и потащила нас за груду ящиков.
— Что случилось? — шепотом спросил я.
Она тряхнула кистями рук, и из рукавов опять появились кинжалы. Потом Баст приподнялась на цыпочки и осторожно высунула голову над ящиками. Каждый мускул у нее дрожал от напряжения. Я глянул в щели, но ничего не увидел, если не считать опрокинутого крана и ржавой цепи с шар-бабой.