Красная площадь
Шрифт:
«Мюнхен хранит памятники архитектуры, воздвигнутые под началом королевских особ, – хорошо поставленным голосом продолжал диктор. – Макс-Иосифплатц и Национальный театр строил король Макс Иосиф, Людвигштрассе – его сын, король Людовик I, Максимилианштрассе – сын Людовика, король Максимилиан II, а Принцрегентштрассе – его брат, принц регент Луитпольд».
Ну а увидим ли мы пивную, откуда Гитлер и его коричневорубашечники начали свой первый преждевременный поход к власти? Увидим ли площадь, где Геринг принял на себя пулю, предназначенную Гитлеру, и тем самым
«…В прошлогодний праздник урожая его участники выпили более пяти миллионов литров пива и съели семьсот тысяч цыплят, семьдесят тысяч свиных ножек и семьдесят зажаренных быков».
Что ж, могли бы приехать попоститься в Москву. Чуть ли не порнографическое хвастовство пищей утомляло глаз. После восхождения в горах – заслуженная кружка пива в деревенском трактире.
Аркадий остановил пленку и вернулся к восхождению. Панорама Альп, движущаяся вдоль каменных и снежных откосов к вершине. Туристы в коротких кожаных штанах. Эдельвейс крупным планом. Далеко вверху – силуэты альпинистов. Плывущие облака.
Столики перед гостиницей. Жимолость, вьющаяся вверх по желтой штукатурке. Расслабленные позы отдыхающих после обеда баварцев. Исключение представляет женщина в кофточке с короткими рукавами и в темных очках. Кадр обрывается. Возникающий из облаков инверсионный след, ведущий к реактивному авиалайнеру Люфтганзы…
Аркадий перемотал пленку и вернулся к кадрам, где изображены сидящие за столиками в пивной. Качество пленки было то же, но не было дикторского текста и музыки. Вместо них слышался скрип стульев и шум уличного движения за кадром. Темные очки были не к месту: на профессиональной пленке их следовало бы снять. Он несколько раз прокрутил пленку от Альп до авиалайнера. Облака те же самые. Кадры с изображением пивной вставлены.
…Женщина подняла стакан. Белокурые волосы гривой зачесаны назад, открывая выразительные брови и резко выступающие скулы. Подбородок короткий. Рост средний. Возраст – лет тридцать пять. Темные очки. На шее золотая цепочка. Вязаная, возможно, из хорошей шерсти кофточка с короткими рукавами. Такое сочетание придавало ей скорее чувственную, нежели женскую привлекательность. Красный маникюр. Светлая кожа. Накрашенные губы дерзко, вызывающе полуоткрыты, как тогда, когда Аркадий видел ее сквозь стекло машины. В уголках рта – подобие улыбки… Она беззвучно произносит: «Я тебя люблю».
Это было нетрудно прочесть по артикуляции губ, потому что слова произносились по-русски.
– Не знаю, – сказал Яак. – Ты видел ее лучше. Я вел машину.
Аркадий задернул шторы, так что кабинет освещался только светом экрана. На экране видеомагнитофона поднятый стакан, удерживаемый кнопкой «стоп».
– Женщина в машине Розена глядела на нас.
– Она глядела на тебя, – сказал Яак. – Я смотрел на дорогу.
– Нужно сделать снимки. Чем ты недоволен?
– Нам нужен Ким или чеченцы: Руди убили они. Руди давал тебе ясно понять, что они до него доберутся. Если она немка и мы втянем в это дело иностранцев, то нам придется расширить круг поиска и поделиться с КГБ. Ты знаешь, что из этого выйдет: мы их накормим, а они на нас насрут. Ты им говорил?
– Еще нет. Скажу, когда будет что-нибудь еще, – Аркадий выключил магнитофон.
– Например?
– Фамилия. Может быть, адрес в Германии.
– И ты хочешь обойтись без них?
Аркадий передал пленку Яаку.
– Не нужно их беспокоить, пока не появится что-нибудь определенное. Возможно, женщина все еще здесь.
– Ну и медные же у тебя яйца, – сказал Яак. – Должно быть, звонят, когда ходишь.
– Как у кота с колокольчиком, – ответил Аркадий.
– В любом случае эти проходимцы припишут все заслуги себе, – Яак неохотно взял пленку. Потом его лицо просветлело, и он помахал парой автомобильных ключей. – Взял у Юлии. Разумеется, «Вольво». Выполню твое задание и отправлюсь в колхоз «Ленинский путь». Помнишь грузовик, с которого мне продали радио? Возможно, они что-нибудь видели, когда был убит Руди.
– Радио я принесу, – пообещал Аркадий.
– Принесешь на Казанский вокзал. В четыре я буду встречать мать Юлии в баре «Мечта».
– А Юлии там не будет?
– Ее на Казанский вокзал живьем не затащишь, а поездом приезжает ее мать. Только так я получил машину. Хочешь, подержи радио у себя.
– Нет.
Оставшись один, Аркадий открыл нишу и запер в сейф подлинник мюнхенской кассеты. Он пришел на работу пораньше, чтобы сделать копию. Интересно, кто параноик?
Он открыл окна. Дождь перестал. Но в лужи под окнами продолжало капать. На фоне неба лопатами торчали печные трубы на крышах. Идеальная погода для похорон.
Сотрудник Министерства внешней торговли сказал:
– Для создания совместного предприятия требуется участие советского юридического лица – кооператива или предприятия – и иностранной фирмы. Хорошо бы получить поддержку советской политической организации…
– Иными словами, партии?
– Откровенно говоря, да. Но необязательно.
– Так это капитализм?
– Нет, это не капитализм в чистом виде. Промежуточная стадия капитализма.
– Может ли совместное предприятие вывозить рубли?
– Нет.
– А доллары?
– Нет.
– Действительно, довольно промежуточная стадия.
– Оно может вывозить нефть. Или водку.
– Неужели у нас так много водки?
– Для продажи за границей – да.
– Должны ли совместные предприятия, – спросил Аркадий, – получать ваше одобрение?
– В принципе должны, но иногда они этого не делают. В Грузии и Армении собираются вводить свои порядки, поэтому Грузия и Армения больше ничего не поставляют в Москву, – он хмыкнул. – Ну и хрен с ними.