Красная площадь
Шрифт:
С наилучшими пожеланиями
Г.И.Федоров».
«Ну прямо как у Федорова!» – мысленно восхитился Аркадий последней фразой. Он вытащил лист из машинки и поставил красивую завитушку.
– Значит, работает? – подошел хозяин.
– Потрясающе, не правда ли?! – воскликнул Аркадий.
– Я предложу вам хорошую цену. Отличную цену.
Аркадий отрицательно покачал головой. По правде говоря, его не устроила бы никакая цена.
– У вас много покупателей на русские машинки?
Хозяину
В квартире Бенца по-прежнему не было света. В девять часов Аркадий прекратил слежку. Он рассчитал таким образом, чтобы половина пути приходилась на парки: Энглишер Гартен, Финанцгартен, Хофгартен, Ботанишер Гартен. Вокруг было тихо. Тишину нарушали лишь легкое шуршание в траве да мягкий шелест деревьев. Время от времени Аркадий останавливался в темноте и прислушивался. Ничего подозрительного. Только редкие прохожие да одинокие любители бега трусцой. Он так и не услышал за собой никаких внезапно обрывающихся шагов. Словно, покинув Москву, он ступил за пределы мира. Исчез. Растворился. Кому он здесь был нужен?..
Аркадий вышел из Ботанического сада в квартале от вокзала. Переходя улицу с намерением проверить, на месте ли пленка в камере хранения, он увидел, как пешеходы бросились врассыпную от разворачивающегося в неположенном месте автомобиля. Возмущение публики было настолько велико, что он даже не обратил внимания на автомобиль. Затем, постояв немного, Аркадий миновал вокзал и пошел вдоль железнодорожной колеи. Он выбрал не самый безопасный путь, если учесть, что по обе стороны стремительно неслись машины. Ближайшей улицей была Зейдельштрассе, где он жил, а дальше советское консульство. Услышав шум замедляющих движение шин, он оглянулся и увидел знакомый потрепанный «Мерседес». За рулем сидел Стас.
– Мне казалось, ты хочеш видеть Ирину.
– Я ее видел, – сказал Аркадий.
– Ты ушел еще до того, как она кончила интервью. Посидел секунду в аппаратной и тут же ушел.
– Того, что я услышал, с меня достаточно, – ответил Аркадий.
Стас не обращал внимания на знаки «Остановка запрещена» и беспечным взмахом руки пропускал вперед машины, идущие позади него.
– Я приехал узнать, не случилось ли чего с тобой.
– В такой-то час?
– У меня работа. Приехал, когда смог. Хочешь, поедем на вечеринку?
– Сейчас?
– А когда же еще?
– Скоро десять. Что мне делать на вечеринке?
Водители позади Стаса орали, гудели, одновременно включали свет. Никакого внимания с его стороны.
– Там будет Ирина, – сказал он. – Ты же с ней так и не поговорил.
– Но она мне сказала все. Причем дважды за день.
– Думаешь, она не хочет тебя видеть?
– Похоже, что так.
– Слишком ты чувствительный для москвича. Слушай, через минуту нас заживо съедят разъяренные «порши». Садись в машину. Давай съездим.
– Чтобы еще раз испытать унижение?
– У тебя есть лучшее занятие?
Вечеринка проходила в квартире на четвертом этаже, полной, как сказал Стас, ретронацистских атрибутов. Стены пестрели красным, белым и черным цветами нацистских флагов. На полках красовались каски, железные
– Где Людмила, там и замдиректора, – предупредил Стас.
У стола с напитками Рикки наливал кока-колу девушке в мохеровом свитере.
– С момента, как я встретил дочь в аэропорту, мы с ней только тем и заняты, что ходим по магазинам. Слава богу, что в половине седьмого они закрываются.
– В Америке пассажи открыты всю ночь, – сказала она по-английски.
– Хорошо владеешь английским, – похвалил Аркадий.
– В Грузии никто не говорит по-русски, – отрезала она.
– Они по-прежнему такие же коммунисты, только дуют в новую дуду, – вставил Рикки.
Аркадий спросил:
– Очень волновалась, увидев отца спустя столько времени?
– Я чуть было не ошиблась, разыскивая его машину, – она крепко обняла Рикки. – Неужели здесь нет где-нибудь американских баз с открытыми магазинами? – ее глаза загорелись при виде приближающегося молодого, атлетически сложенного американца в галстуке-бабочке, который укоризненно взглянул на Аркадия и Стаса. За спиной маячила Людмила.
– Это, должно быть, тот самый нежданный гость, который сегодня был на радио? – спросил он и крепко, без церемоний, пожал Аркадию руку. – Я Майкл Хили, заместитель директора по вопросам безопасности. Вы, конечно, слыхали, что ваш босс, прокурор Родионов, был у нас. Мы приняли его по высшему разряду, так сказать, расстелили красный ковер.
– Майкл, ко всему прочему, еще и заместитель директора по коврам, – ввернул Стас.
– Кстати, Стас, ты напомнил мне, что, кажется, есть инструкция, предусматривающая предварительное уведомление об официальных советских гостях.
Стас засмеялся.
– Служба безопасности до того завалена работой, что шпионом больше, шпионом меньше – какая разница? Разве не блестящий пример тому сегодняшняя вечеринка?
Майкл ответил:
– Мне нравится твое чувство юмора, Стас. Ренко, если захотите снова прийти к нам, не забудьте позвонить мне, – и удалился поискать белого вина.
Стас и Аркадий пили шотландское виски.
– Что сегодня отмечают? – спросил Аркадий.
– Кроме первой годовщины уничтожения Стены? Ходят слухи, что возвратился бывший руководитель русского отдела. Мой бывший друг. Даже американцы любили его.
– Тот самый, что снова перебежал в Москву?
– Он самый.
– Где же Ирина?
– Увидишь.
– Тра-та-та! – из кухни вышел хозяин вечеринки, неся в руках темный шоколадный торт с сооруженной из карамели Берлинской стеной и множеством горящих красных свечек. – С днем рождения, Конец Стене.