Красная роса (сборник)
Шрифт:
все время рядом с ним, она словно боялась остаться одна, но он решительно отказал дочери. Во-
первых, ей нужно отдохнуть; во-вторых, освоиться в отцовском доме, побыть некоторое время в
одиночестве, а в-третьих, он не знал, сколько продлится заседание, может быть, и до поздней
ночи, поэтому в незнакомом городе ей одной будет не по себе. Обещал, что в ближайшее время
специально повезет ее туда и покажет районный центр, а там и до Киева доберутся, так как
Инессе необходимо ознакомиться
воле.
Несмело, как это всегда бывает, когда человек остается один в чужом доме, рассматривала
все, что привлекало ее внимание. С особенным интересом изучала отцовский кабинет — шкафы с
книгами. Художественная литература, научные труды, справочники, сборники, таблицы, и не
только на русском и украинском языках, но и на иностранных. Горы папок, наполненных самыми
разнообразными материалами, как это поняла Инесса, собранными отцом здесь, в лесничестве,
во время ежедневных наблюдений и опытов. С благоговением брала в руки книги и брошюры, на
которых значилось имя отца, рассматривала их внимательно, и как-то не по себе становилось,
даже страшновато было: так вот какой у нее отец!
Она сосредоточенно перекладывала папки, прочитывала надписи: пестрели мудреные
термины.
Глаз случайно выхватил из кучи папку, на которой стояла надпись: «Личные документы».
Что же там у отца за документы?
Это были дипломы отца — об окончании сельхозакадемии, кандидата наук, здесь же
хранились и орденские книжки, наградные удостоверения, Почетные грамоты, благодарности.
Бросился в глаза пожелтевший конверт. Сердце встрепенулось, даже зашлось — увидела на
конверте собственное имя, так и было написано: «Инесса».
На миг замерла, не решаясь открыть незапечатанный конверт, и именно в эту минуту в
дверь постучали, и она, испугавшись, закрыла папку, забросала ее другими бумагами.
С визитом явился не кто иной, как Роланд Яковлевич Карпенко. Шагнул, будто в
собственный дом, словно здесь сидели и ожидали именно его. И хоть бы застыдился или
почувствовал себя неудобно, пришел в чужой дом, хорошо зная, что хозяева отсутствуют, и хоть
бы что…
Заместитель лесничего отрекомендовался полным своим титулом и добавил, что он как
секретарь местной комсомольской организации уже успел узнать, что новоприбывшего члена
ВЛКСМ зовут Инессой, и выразил свое глубокое удовлетворение тем, что их полку прибыло, а уж
как простой смертный заметил, что хотя организация их и не маленькая, но такой комсомолки,
как Инесса, он лично и притальское лесничество ждали давненько.
Не только терпеливо, но даже с интересом Инесса выслушала эту речь. Роланд стал
расспрашивать о том, понравилось ли ей их лесничество,
леса.
Инесса отвечала сдержанно, а он, чувствуя себя здесь как дома, удобно уселся возле стола
и развел философию о том, что она напрасно так долго где-то там пребывала, что могла бы и
раньше осчастливить своего отца, поскольку он у нее лучший в мире. Он заявил, что такие отцы
даже по лотерее выпадают не всякому, а только тому, у кого сошлись номер и серия билета.
Инесса чувствовала себя в его обществе легко и просто, словно это и не Роланд, а какой-нибудь
ее одноклассник.
— Отцы выпадают по номеру и серии каждому, не то на свете было бы много безотцовщины.
— Не согласен, Инесса. Взять моего «старика». Я не осуждаю и не отрекаюсь от него, отец у
меня человек простой и честный. Четыре класса окончил. А послушать его — философ! Обо всем
судит по-своему. Обратили внимание, какое выбрал мне имя? Да подобного не то что в нашем
селе, а и в целой области не встречалось. На войну его не призывали, год его не выпал для
призыва. Служить в армии пришлось уже в мирное время, и служил не где-нибудь, а за
границей, в ГДР. Когда я появился на свет, зашел он в загс и закричал: «Моему сыночку я даю
имя заграничное. Запишите Роландом». Назвал Роландом, а сам меня зовет Орланом!
Инесса совсем развеселилась, показалось, что не Борька — Болконский учился с ней в
классе, а вот этот веселый Роланд — Орлан. Она была рада, что к ней зашел в гости этот Орлан,
ее уже не удивляло то, как он с ней познакомился. Она охотно разговаривала бы с ним до самого
вечера, но гость как неожиданно заявился, так и исчез. Вскочил, ткнул небрежно руку и
объявил:
— Ну, я побежал, а то начальство отсутствует, а на мне ответственность.
Девушка проводила его за порог, с сожалением посмотрела вслед. Пусть бы еще посидел,
пусть бы повеселил немного, но вовремя вспомнила о таинственном конверте с надписью
«Инесса».
В конверте бумаг было немного — всего лишь два письма. Первое словно кнутом стегнуло
девушку.
«Уезжаю навсегда, не ищи, не беспокойся. Пути наши расходятся. Из тебя ни ученого, ни
министра не получится. Так что какая у меня перспектива? Извини и не переживай, пусть все
забудется…»
Мамин почерк, мамина подпись… Неужели это правда? Неужели она могла такое написать?!
Не сразу развернула второе письмо — оно тоже было от мамы.
«Я тебя, Иван, просила не искать и не беспокоить нас с Инеской. Но, видимо, ты подумал,