Красная шкатулка

Стаут Рекс

— Вы можете поступать, как вам угодно. Пошли, Елена.

Она не двинулась с места и спокойно сказала:

— Сядь, Лу.

— Зачем? Ты слышала, что мистер Вулф сказал о каких-то нежелательных результатах для Фростов? Разве не видишь, что он натравил на нас полицию? Как будто мы шайка убийц! Не понимаешь? Он же затеял новую махинацию — на основании того, что Макнейр якобы сказал ему… ну, до того, как это случилось. И папа, и тетя Кэлли правильно говорили, не надо тебе сюда одной ехать. Я ведь не знаю, чего именно наговорил Макнейр. Я только хочу сказать, что…

— Немедленно

перестань! — одернула она его негромко и тут же снова положила руку ему на рукав. — Лу, ты ведь знаешь, что все наши ссоры были из-за дяди Бойда. К чему продолжать их сейчас, когда… когда он умер? Я вчера сказала мистеру Вулфу, что он был прекрасным человеком, другого такого я не встречала. Ты можешь не соглашаться со мной, но это правда. Я знаю, он не очень любил тебя, но это единственный его недостаток. — Елена встала, положила руки ему на плечи. — Лу, дорогой, ты тоже прекрасный человек. У тебя масса замечательных качеств. Но дядю Бойда я любила. Понимаешь? — Она сжала губы, потом, справившись со слезами, продолжила: — Он был благородный человек… да- да, благородный. Если и есть во мне что-то хорошее — только благодаря ему. — Она снова сжала губы и снова пересилила себя: — Помню, дядя Бойд говорил, что я… я…

Елена отвернулась, села и, уткнувшись лицом в ладони, зарыдала.

Луэллин кинулся к ней.

— Не надо, Елена, не плачь! Бога ради! Я же понимаю, как тебе…

— Заткнитесь же вы наконец! — не выдержал я. — Сядьте на место. — И поскольку Луэллин продолжал суетиться вокруг нее, я вскочил и, схватив его за плечо, повернул к себе: — Почему вы, собственно, вмешиваетесь? Сами же сказали: наши отношения прекращаются.

Он захлопал глазами, а я отошел к бару, чтобы плеснуть в рюмку бренди и налить стакан холодной воды. Потом подождал, пока Елена немного успокоится, и, когда она, вытащив платок, стала прикладывать его к глазам, предложил:

— Бренди «Гарнье», розлив 1890 года. Водой разбавить?

Елена Фрост мотнула головой и одним махом опрокинула рюмку. Я подал стакан, она глотнула воды и сказала Вулфу:

— Извините. Мне, право же, неловко. А с тобой, — внезапно обратилась она к Луэллину, — я о дяде Бойде вообще разговаривать не хочу. Бесполезно и глупо. — Она снова повернулась к Вулфу: — Мне все равно, что дядя Бойд говорил вам о нас, о Фростах. Ничего особенного или оскорбительного он сказать не мог, потому что никогда не лгал. Мне все равно, сотрудничаете вы с полицией или нет. После того, что случилось, Фростам уже никакие неприятности не страшны. И не полиция разузнала что-то о Молли Лок, а вы.

Слезы у нашей гостьи высохли. Она продолжала:

— Я жалею, что не рассказала вам обо всем, очень жалею. Я ведь думала, что это какой-то секрет дяди Бойда. Не знаю, смогу ли что-нибудь добавить к тому, что вы знаете. Но одну вещь сделаю все равно. Сейчас я впервые по-настоящему рада, что у меня много денег. Я заплачу вам любую сумму, чтобы узнать, кто отравил дядю Бойда. И вам не придется подавать на меня в суд.

Я взял ее рюмку и пошел плеснуть туда еще бренди. Наливая «Гарнье», я подумал, до чего забавное складывается положение — мы меняем клиентов как перчатки, — и усмехнулся.

ГЛАВА 11

Луэллин пытался отговорить Елену.

— Но это же дело полиции, — твердил он. — Я не говорю, что общаться с ней — большое удовольствие, но это ее дело. Да и отец с тетей Кэлли на стену полезут, сама прекрасно знаешь. Ты помнишь, как они набросились на меня, когда я во вторник…

— Пусть лезут, — ответила Елена. — Деньги-то мои, а не их. Я сама и решаю. Правда, формально я еще несовершеннолетняя. Это имеет значение, мистер Вулф?

— Нет.

— Ну так вы возьметесь?

— Возьмусь ли я за эту работу? Да. Несмотря на печальный опыт сотрудничества с другим клиентом из вашей семьи.

Она повернулась к брату:

— Делай как хочешь, Лу. Если хочешь, поезжай домой и скажи им… Но я бы хотела, чтобы ты…

Он хмуро смотрел на нее.

— Ты твердо решила?

— Да, абсолютно.

— Хорошо. — Он откинулся на стуле. — Я остаюсь. Я, конечно, за Фростов, но прежде всего за тебя. — Он слегка покраснел. — Будь по-твоему.

— Спасибо, Лу. — Она повернулась к Вулфу: — Наверное, мне надо будет что-то подписать?

Вулф покачал головой.

— В этом нет необходимости. — Он откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Конечно, я назначу сумму в пределах разумного. У меня нет намерения заставлять вас платить за легкомыслие вашего двоюродного брата. Но нам следует обговорить одно обстоятельство. Вы приглашаете меня взяться за это дело потому, что любили и уважали мистера Макнейра. Сейчас вы слишком возбуждены. Но подумайте: вы уверены, что завтра или, скажем, через неделю ваше желание не изменится? Хотите ли вы, чтобы убийцу нашли, судили, вынесли приговор и казнили, если им вдруг окажется, например, ваш двоюродный брат, ваш дядя, ваша мать или мистер Перрен Джебер?

— Но это же абсурд!

— Может быть, но я хочу услышать ваш ответ. Вы готовы заплатить мне за разоблачение убийцы, кто бы им ни оказался?

Она пристально посмотрела на него и наконец сказала:

— Да.

— Вы не передумаете?

— Нет.

— Похвально. Я верю вам и постараюсь помочь. А пока позвольте задать вам несколько вопросов. Впрочем, не исключено, что и одного будет достаточно. Когда в последний раз вы видели у Макнейра шкатулку из красной кожи?

— Шкатулку? — Она нахмурилась. — Какую шкатулку?

— Шкатулку из красной кожи.

— Никогда. Ни разу не видела никакой шкатулки. Я вообще ничего про нее не знаю.

— Вот как. А вы, сэр, готовы отвечать на мои вопросы?

— Конечно, — откликнулся Лу Фрост. — Но не о шкатулке из красной кожи. Я тоже никогда ее не видел.

Вулф вздохнул.

— Тогда, боюсь, нам придется продолжить. Кстати, могу сообщить вам, мисс Фрост, — мистер Макнейр знал или, во всяком случае, догадывался, что его ждет. Вчера, как раз когда вы были здесь, он оформил завещание у адвоката. Все имущество он оставил своей сестре Изабелле, которая живет в Шотландии. А своим душеприказчиком назначил меня и мне же завещал красную шкатулку.