Красная сирена

Дантек Морис

Анита перевела дыхание и продолжила:

– Далее, Вильхейм Карлхайнц Брюннер, авст­риец, родился в Вене. Тридцать три года. Единст­венный ребенок в семье, скажем так… не совсем обычной. Мать умерла, когда он был совсем малень­ким. Воспитанием занимался отец, Мартин Брюн­нер. В сорок пятом его осудили за коллаборацио­низм, но в шестидесятые, во время экономического бума в Германии, он быстро разбогател благодаря состоянию жены. Насколько мне известно, в конце восьмидесятых он сошел с ума и сейчас находится в лечебнице в Швейцарии. До встречи с Евой Кристенсен Брюннер успел промотать большую часть экономической империи. Казино, Лазурный Берег, горные лыжи, дорогие гостиницы.

Теперь Ева уп­равляет всем, что у него осталось.

Анита помолчала несколько мгновений, давая комиссару возможность переварить услышанное. Вернее, чтобы по установленному коду, понятному только им двоим, включились пришлые чиновники.

Толстый сыщик едва заметно кивнул, и Анита поняла, что может продолжать.

– Брюннер – не отец Алисы, а отчим. Настоя­щий отец – англичанин, живет в Португалии, но мы ничего о нем не знаем… Я еще вернусь к нему чуть позже.

Анита заметила, что комиссар прячет улыбку. Он сам поучал ее однажды: «Будьте осторожны, Анита, крупные акулы там, наверху, ненавидят таких умных и ярких людей, как вы… Никогда не созда­вайте впечатления, будто преподносите им урок».

Бросив на начальника взгляд сообщницы, она пошла дальше:

– Следующий – Йохан Маркенс, тридцать шесть лет. Родился в Бельгии, в Антверпене. Осуж­ден один раз – десять лет – за нанесение увечий и незаконное ношение оружия. Два раза привлекался за торговлю наркотиками, но осужден не был. Про­ходил по делу об убийстве дилера, здесь, в Амстер­даме… Всякий раз не хватало улик.

Комиссар приподнял бровь. Это был сигнал: здесь нужна дополнительная информация.

– И в деле об убийстве, и в деле о торговле ге­роином были многочисленные свидетели, обеспе­чивавшие ему железное алиби… В обоих случаях Маркенса не было в Нидерландах.

Комиссар пристально посмотрел на Аниту. Она ответила на молчаливый вопрос:

– Ни Кристенсен, ни Брюннера не было среди свидетелей, хотя…

Огонек, вспыхнувший во взгляде комиссара, побуждал ее продолжать.

Анита сделала глубокий вдох.

– Вполне вероятно, что многие свидетели были связаны с Кристенсенами. Мы пока не успели про­верить…

Анита хотела сказать, что после перестрелки в магазине прошло всего несколько часов, но она ус­пела собрать первые сведения, необходимые для столь крупного расследования.

Кроме того, проведенное за неделю расследо­вание позволило им многое узнать о чете Кристен­сен – Брюннер.

Хуже всего обстояло дело с информацией о фи­нансовой составляющей, они ничего не знали о встроенных одна в другую фирмах. Сегодня, перед тем, как случилась стрельба в магазине, Петер Спаак вернулся из министерства с отказом: им за­претили финансовое расследование внутри «Крис­тенсен Инкорпорейтед».

Чиновники заерзали в креслах.

Анита, Спаак, другие члены их команды, со­трудники уголовной полиции, отдела по борьбе с наркотиками и отдела нравов, короче – большин­ство сыщиков были уверены: законные с виду предприятия Евы Кристенсен представляли собой хорошо организованную сеть фирм-прикрытий для самых темных дел, и полученная кассета дала им след. Они увидели надводную часть айсберга, по всему миру, в зонах «налогового рая», разбросаны фирмы, открытые на подставных лиц. К несчастью, Аните не удалось получить доступ к номерным счетам в Швейцарии и на Барбадосе.

Она поняла: комиссар хочет, чтобы она победи­ла. «Используйте любое преимущество», – прочи­тала она в его взгляде.

– В перестрелке сегодня погиб молодой блестя­щий инспектор. Все это наводит на мысль о том, что связь между Йоханом Маркенсом и Кристенсами в высшей степени подозрительна…

Ван дер Хеед выпрямился, скрипнув стулом, и

спросил:

– А что у вас есть на этого Кеслера?

Анита с трудом сдержала досаду. Кеслер оста­вался темной лошадкой. Гражданин Голландии. Родился в Гронингене. О его детстве и отрочестве им ничего не удалось найти, и Анита решила: ско­рее всего, он тогда жил в другой стране. В1955 году родители увезли Кеслера в Южную Африку, и о них ничего не было известно до 1991 года, когда Карл Кеслер всплыл в Амстердаме, на службе у Кристенсенов.

– Мадемуазель Ван Дайк?

Вопрос вернул ее к действительности, к судье Ван дер Хееду. Он ждал ответа, строго нахмурив одну бровь и недоуменно подняв вверх другую.

– Извините, – выдохнула Анита, – Мы очень мало знаем о Кеслере. Он – одно из белых пятен в этой истории…

– Хорошо, хорошо, – прервал ее молодой су­дья с аккуратно подстриженными усами. – А что вы можете рассказать нам об Алисе?

Анита постаралась нарисовать максимально точный портрет девочки:

– Она – блестящий ребенок. Чувствительная, очень умная, необычная. Нет никаких сомнений в том, что ее показания станут решающим элемен­том в этом деле. По разным причинам я уверена: она направляется на юг, в Португалию, где живет ее отец.

Слева, оттуда, где сидел яппи, донеслось подо­бие вздоха.

– Так чего же вы ждете от нас, мадемуазель Ван Дайк?

Голос судьи Ван дер Хееда был медоточивым. Анита выпалила в ответ, как выстрелила:

– Пусть это будет настоящее расследование! Мы не должны довольствоваться розыском Иохана Маркенса за убийство Джулиана. Есть еще Кеслер. По свидетельским показаниям, у выхода из мага­зина Маркенса подобрала белая машина, за рулем которой сидел некий блондин, соответствующий по описанию Кеслеру. Нужно объявить в розыск Кристенсенов, то есть Кристенсен и Брюннера, – за по­пытку похищения. За организацию убийств, за лю­бые правонарушения, которые мы сможем им…

– Минуточку, Ван Дайк…

Ее прервал молодой яппи: загар, дорогой кос­тюм, хищная улыбка.

Он встал, подошел к окну и с ходу напал на нее:

– Вот уже много дней подряд вы терзаете нас этой парой. Кристенсены… А ведь у вас против них нет ничего конкретного. Нет-нет, прошу вас, не прерывайте меня! Сегодняшнее происшествие до­казывает одно: Йохан Маркенс находился в мага­зине, и девочка там находилась… это может быть простым совпадением, ну, не знаю, а что, если он оказался там, чтобы взять кассу, или по какой-то другой причине? Пока, во всяком случае, Кристен­сены не кажутся мне причастными к этой истории. Адвокатская контора Хасленс и Хаммер уведоми­ла нас, что они находятся где-то в Швейцарии и от­вергают какую-либо ответственность за действия Иохана Маркенса, которого, кстати, уволили много недель назад…

– Вы шутите? – взорвалась Анита. – Они его уволили, а он, в день побега Алисы, перевозил их вещи?

– Хасленс и Хаммер утверждают, что Кристен­сены высказали крайнее недовольство своим управ­ляющим, потому что он не выполнил их распоряже­ния и не дал Маркенсу окончательного расчета…

Анита едва не вскочила со стула в приступе бе­шенства, но мгновенно овладела собой, метнув в противника испепеляющий взгляд.

– Послушайте, господин Ханс-Как-Вас-Там (она просто забыла его имя, а комиссар так и застыл на стуле), я спрошу вас об одном: кто именно не хо­чет, чтобы против Кристенсенов возбудили дело? Кто пытается любой ценой отвести от них удар? Что, в конце концов, здесь происходит? Должны мы бороться с преступниками или нет? Чего еще вы ждете? Чтобы убили егце одного полицейского, по­хитили или убили девочку?