Красная страна
Шрифт:
– С той стороны мы ворот не делали… – ляпнул парнишка, прежде чем Рыжебородый яростным взглядом вынудил его замолчать.
Но первую атаку они выиграли. Шай коротко вздохнула.
– Ну, как по мне, так это ваше дело. Ведь это – ваш мост. Но…
– Что? – подхватил Пухлый.
– Так получилось, что с нами едет человек по имени Абрам Маджуд. Замечательный кузнец, между прочим.
– И кузница у него с собой, да? – хохотнул Рыжебородый.
– Ну, да. Он сам ее придумал, – развела руками Шай. – Он и его партнер Карнсбик
– Чего-чего?
– Такое же чудо нашего времени, как ваш мост – чудо времен минувших, – проговорил Темпл, искренний как никогда.
– Полдня – и у вас будет полный набор скоб, уголков, оковок, петель для ворот на обоих концах моста. И ни одна армия не пройдет через такие ворота.
Рыжебородый облизнулся и посмотрел на Пухлого. Тот облизал губы в ответ.
– Ладно. Тогда вот мое слово – половина стоимости проезда, если вы почините наши ворота…
– Едем бесплатно или не едем вообще.
– Половина! – рычал Рыжебородый.
– Сука! – добавил его сын.
Шай прищурилась.
– А ты что скажешь, Свит?
– Свит? – теперь в голосе Рыжебородого звучала не угроза, а восхищение: – Ты – Даб Свит, первопроходец?
– Тот, кто убил бурого медведя? – спросил Пухлый.
– Задушил, – Свит приосанился в седле. – Задушил мохнатого ублюдка этими самыми руками.
– Он? – завизжал мальчишка. – Этот проклятый карлик?
Отец отмахнулся от него.
– Кого колышет его рост? Скажи, Даб Свит, а можно использовать твое имя для моста? – Он воздел одну руку, словно указывал на вывеску. – Мы назовем это – «Переправа Свита»!
Предложение озадачило знаменитого жителя пограничья.
– Дружище, мост стоит здесь тысячу лет. Никто не поверит, что это я его построил.
– Они будут думать, что ты им пользуешься! Ведь каждый раз, пересекая реку, ты проходишь здесь.
– Каждый раз я перехожу там, где мне удобнее. Дерьмовый был бы из меня проводник, если бы я делал по-другому. Верно ведь?
– А мы будем говорить, что ты проезжаешь всегда здесь!
– Все это кажется мне жутко дурацким, – вздохнул Свит. – Но я думаю, имя это всего лишь имя…
– Обычно он берет пятьсот марок за использование своего имени, – вставила Шай.
– Что? – ошалел Рыжебородый.
– Что? – удивился Свит.
– А что тут такого? – подхватил ушлый Темпл. – В Адуе есть один булочник, так он платит Свиту тысячу марок в год за право разместить его портрет на коробках.
– Что? – охнул Пухлый.
– Что? – удивился Свит.
– Но… – продолжила Шай, – с учетом того, что мы сами намерены воспользоваться мостом…
– И принимая во внимание древность сооружения, – вставил Темпл.
– Мы можем сделать для вас скидку. Сто пятьдесят марок, наше Братство пересекает реку бесплатно, и вы размещаете имя Даба Свита на вывеске. Ну, как? Не сходя с места, вы выгадали триста пятьдесят марок! Это только за сегодня!
Пухлый, казалось, радовался прибыли. Но Рыжебородый все еще сомневался.
– А как мы проверим, что вы не станете продавать его имя на каждом мосту, пароме или броде в Дальней Стране?
– Мы составим купчую. Настоящую, все честь по чести. И каждый будет при своей выгоде.
– Купа… чую? – он едва сумел выговорить незнакомое слово. – А где вы тут найдете законника, клянусь Преисподней?!
Иногда дни невезения сменяются очень удачными днями. Шай торжественно опустила ладонь на плечо Темпла, улыбнулась и получила ответную улыбку.
– Нам повезло путешествовать в компании лучшего законника к западу от гребаного Старикленда!
– Он похож на сраного попрошайку, – издевательски протянул мальчик.
– Внешность бывает обманчива, – сказал Лэмб.
– Как и законники, – заметил Свит. – Ложь – их вторая натура и въедается в плоть и кровь.
– Он может составить все бумаги, – подвела итог Шай. – Но за двадцать пять марок.
Она плюнула на ладонь и протянула ее вперед.
– Ну, тогда согласен. – Рыжебородый улыбнулся, хотя за волосами не слишком-то и рассмотришь, плюнул в свою очередь и рукопожатием скрепил сделку.
– На каком языке делать черновик купчей? – осведомился Темпл.
Пухлый и Рыжебородый переглянулись, пожали плечами.
– Да без разницы, мы все равно читать не умеем.
И они развернулись, чтобы открыть ворота.
– Сто девятнадцать марок, – прошептал законник на ухо Шай и, пока никто не видел, выехал на муле вперед, приподнялся в стременах и столкнул мальчишку с его возвышения прямо в грязь перед воротами. – Ой, прости, пожалуйста. Я тебя не заметил.
Возможно, он был не прав, но Шай с удивлением обнаружила, что Темпл значительно вырос в ее глазах.
Мечты
Хеджес ненавидел Братство. Вонючий черномазый ублюдок Маджуд, заикатый мудило Бакхорм, старый притворщик Свит со своими правилами для дебилов. Правила устанавливали, когда есть, когда останавливаться, что пить, где гадить и какой величины собаку ты можешь взять с собой. Хуже, чем в проклятой армии. Кстати, об армии – когда ты в ней, то хочется поскорее убраться куда угодно, а когда покинул, обуревает желание вернуться.
Он передернулся, потер ногу, пытаясь унять боль, но она всегда оставалась там, будто в насмешку. Если бы он только знал, что рана загниет, то никогда не ткнул бы себя. Думал, что умнее всех, когда смотрел, как эскадрон мчится в атаку вслед за этим засранцем Тани. Маленькая дырка на ноге лучше, чем большая в сердце, не так ли? Не считая того, что враг покинул стены за сутки до атаки и сражаться не пришлось никому. После сражения единственного раненого вышвырнули из армии на одной ноге и без всякого будущего. Невезение… Оно, как обычно, следовало за ним.