Красная волчица
Шрифт:
Небо на востоке начало отбеливать. Димка глянул в падь. Там, внизу, мигал огонек. Димка закрыл глаза и вновь открыл. Огонек не исчез. «Бандиты», — обожгла тревожная мысль. Глухо ухнул филин: «Шу-бу, шу-бу». Это был условный знак: «Идите». Димка по закрайку прогалины пошел на голос. В стороне от тропы, за густыми елками, стояли Матвей Кузьмич и Серафим Антонович.
Матвей Кузьмич кивнул в падь на огонек:
— Видел?
— Видел, — ответил Димка.
— Донял мороз бандитов. Хребет перевалить не хватило пороха, — высказал догадку Серафим Антонович.
— Беги за парнями, — попросил Димку Матвей Кузьмич.
Когда рассвело, группа во главе с Матвеем Кузьмичом была уже в пади. Димка с тревогой посматривал на скалу, которая серыми глыбами возвышалась над лесом.
— Огонь у них под скалой. Серафим, ты с Андреем косогором по лесу обойдешь скалу и подойдешь с той стороны к их табору, — отдавал распоряжения Матвей Кузьмич. — Мы с Васильевичем подойдем с этой стороны. А ты, Вадим, спустишься и с тыльной стороны подойдешь к скале. Выбери повыше место, чтобы скала у тебя была как на ладони. Если бандиты бросятся отступать, встречай их там. Все ясно?
У парней поблескивали глаза.
— Ясно.
— Тогда пошли.
Матвей Кузьмич, пригнувшись, осторожно крался от дерева к дереву. Димка шагал за ним след в след. Лес постепенно редел. Показалась россыпь, за ней серая стена скалы. Димка пристально смотрел вперед. Где бандиты? Где костер? У него гулко стучало сердце. Матвей Кузьмич подкрался к кромке россыпи и присев за толстым обгорелым пнем. Димка встал на коленки рядом. Шагах в пятнадцати в котловине горел небольшой костер. Возле него, навалившись на котомку, спал кряжистый бородатый Спиря. На коленях у него лежала двустволка. Фомка, щуплый, рыжий мужчина, казавшийся рядом со Спирей почти подростком, пил из кружки чай. Одноствольное ружье его лежало рядом.
— Одного нет, — озабоченно прошептал Матвей Кузьмич. — У Белого яра их трое было.
— Может, дорогой шлепнули? — предположил Димка.
— Черт их знает.
Вдруг Фомка вздрогнул, вскинул ружье. Но в это время из леса прогремел выстрел. Фомка выронил ружье и, шатаясь, закружился. Спирю как кто подкинул. Он прыгнул через костер к камню. Но из леса прогремел второй выстрел, бандит споткнулся за костром, зацепил плечом Фомку, и оба они свалились возле камня.
— Все, — Димка сделал движение, чтобы встать.
— Тихо, — остановил его рукой Матвей Кузьмич.
Димка притих. И в это время Матвей Кузьмич увидел на возвышенности у скалы третьего бандита. Это был Генка Ворон. Он высунулся из-за многотонной ребристой глыбы и вскинул ружье. У Матвея Кузьмича от страха за Димку перехватило дыхание, одеревенели на карабине пальцы.
Глава XII
Тетя Глаша сходила домой, затопила печку и пришла за Анютой.
— Бабуся, а Дымка варнаки не украли? — встретила се вопросом Анюта.
— Да нету никаких варнаков, — успокоила ее тетя Глаша.
— И не обманывай, есть. Они нехорошие. В нашего Диму стреляли.
— Да не слушай ты никого.
— А Дима мне гостинец принесет?
— Как же, принесет. Давай оболокаться.
На кровати, среди подушек, играла лоскутками Маша. Семеновна рядом присматривала за ней. Маша глянула на Анюту, что-то лопоча, замахала руками.
— Машу не возьмем с собой, — серьезно заявила Анюта.
— Ты че это на нее рассердилась? Она же подружка твоя.
— Она за волосы меня дергает.
— Это она любя.
Из кути донесся стук посуды: Ятока готовила завтрак. Семеновна посмотрела на тетю Глашу с Анютой.
— Вы че это собираетесь? Завтракать будем.
— Какой завтрак? — отмахнулась тетя Глаша, — Убираться надо. В доме дым коромыслом.
— Ты че мелешь-то? Без тебя там домовой в чехарду играл?
— Какой домовой? Вчера ушла, не прибралась. Побежим мы. Потом придем.
Из кути вышла Ятока. На тарелке у нее были пирожки.
— Однако, совсем ты испортилась, тетя Глаша. Большой грех — от чая убегать. Людей обидеть можно.
— Я че, чужая? — оправдывалась тетя Глаша.
— Пирожки хоть возьми Анюте.
— За пирожки спасибо.
Тетя Глаша взяла тарелку с пирожками, и они с Анютой ушли. Маша увидела Ятоку, протянула ручонки, просясь к ней.
— Это че же за беда такая. Не дает матери убраться, — ворчала на Машу Семеновна.
Ятока вздохнула:
— Однако, к вечеру мужики должны вернуться. Далеко бандиты от них не уйдут.
— Да хоть бы скорей вернулись, — вступила в разговор Семеновна. — Я на волосок за всю ночь не уснула. И че только не передумала. Вся душа изныла. Сколько парней на войне свои головы сложили. И тут еще такая напасть, ребятишкам шагу без оглядки шагнуть нельзя: того и гляди, пуля прилетит. Господи, будет этому когда-нибудь конец или нет? — Семеновна уголком платка вытерла слезы.
Время остановилось. Ятока несколько раз выходила на угор, подолгу смотрела в поскотину, не покажутся ли всадники. А их все не было.
Прибежал из школы Славка, бросил на диван холщовую сумку.
— Димы еще нет?
— Нет еще, — ответила Ятока.
Славка переобулся в ичиги, надел старую шапку и телогрейку.
— Ты куда собрался? Поешь, — сказала Ятока.
— Пойду баню затоплю. Дима велел ещё вчера к вечеру ее истопить.
Семеновна легла отдохнуть. Ятока уложила Машу, достала из русской печи чугунок с супом, выгребла из загнетки горячие угли и опустила их в самовар. «Как там мужики в тайге? Без продуктов уехали, — думала Ятока. — Может, птицу добудут».