Красная волчица
Шрифт:
Третий кивок.
— Вот и хорошо. — Анника поставила девочку на пол и пододвинула стул к рабочему столу. — Ты помыла руки?
Девочка вприпрыжку побежала в ванную и сполоснула руки под краном. У Анники слегка закружилась голова.
Она достала из шкафчика маленький передник, а из ящика стола фруктовый нож, надела передник на Эллен и показала ей, как держать нож. Предоставив дочке нарезать огурец, сама она живо нарубила гору салата и помидоров. Анника полила горку овощей оливковым маслом, уксусом, посыпала итальянской приправой,
— Здорово получилось, правда? — спросила Анника, ставя на стол тарелки. — Положишь столовые приборы? Знаешь, как надо их класть?
— Ты пропустишь «Бьёрне», — крикнул из комнаты Калле.
Девочка побросала ножи, вилки и ложки назад в ящик и опрометью бросилась вон из кухни. Анника машинально отметила, что у нее грязные колготки.
Раздался стук входной двери. Анника услышала радостные вопли детей и стук — Томас поставил портфель на скамейку в прихожей.
— Привет, — сказал он, войдя на кухню и поцеловав жену в лоб. — С кем это ты так долго болтала?
Она приподнялась на цыпочки, поцеловала в губы и прижалась к нему всем телом. На миг она представила себе на месте Томаса белокурого Форсберга из криминальной полиции.
— Я ни с кем не разговаривала, — сказала она, уткнувшись мужу в шею.
— Телефон занят уже полчаса.
Анника отпрянула от Томаса.
— Черт! — воскликнула она. — Я же не переключилась.
Она побежала к компьютеру, выдернула из него кабель и снова подсоединила его к телефону.
— Сейчас мы будем есть, — сказала она.
— Я, пожалуй, не буду, — ответил Томас. — Мы встречаемся отделом, так что, наверное, чего-нибудь пожуем.
Анника разочарованно застыла на месте со сковородкой в руках.
— Я думала, что сегодня ты играешь в теннис, — удивленно сказала она.
Ручка сковороды сильно жгла даже сквозь рукавицы, и Анника быстренько поставила ее на подставку.
— Парни из Министерства юстиции хотят как можно скорее оценить наш проект, а заодно немного поесть.
— Но ты же можешь просто посидеть с нами и немного закусить, — сказала Анника и придвинула к столу стульчик Эллен.
Она украдкой посмотрела на мужа, который громко втянул ноздрями запах риса.
— Калле! — крикнула она в гостиную. — Обедать!
— Но я хочу досмотреть! — прокричал в ответ сын.
Анника положила дочке рис и рыбу, поставила рядом с ее тарелкой миску с салатом.
— Салат, между прочим, сделала Эллен, — объявила Анника. — Неужели не хочешь попробовать?
Она решительно вошла в гостиную и выключила телевизор. Сын в голос заревел.
— Все, — сказала Анника. — Еда важнее телевизора, ты это знаешь. Иди и садись за стол.
— А что у нас на обед?
— Рыба, рис и креветки.
Мальчик скорчил недовольную гримасу:
— Фу, опять эти креветки.
— Можешь их не есть. Поторопись, пока все не остыло.
Когда она вернулась на кухню, Томас с аппетитом ел.
— Ну
— Креветки жестковаты, — ответил он. — Ты их всегда перевариваешь.
Она ничего не ответила, положила еду себе в тарелку, с горечью осознавая, что последнее слово никогда не остается за ней.
Томас вышел из подъезда, надвинул шапку на уши и всей грудью вдохнул холодный вечерний воздух. Он наелся до отвала, и ощущение сытости было ему очень приятно.
Как повезло ему в жизни, рассеянно подумал он. Жизнь полна удовольствий и любви — во всех отношениях.
Он с наслаждением потянулся.
Хорошо, что вернулась Анника. Дома сразу стало тепло и уютно, и как она любит детей.
Вернее, как они любят детей.
Он стоял с портфелем у подъезда, размышляя, стоит ли ехать на встречу на машине. Они встречаются в Сёдермальме, в каком-то кабаке на Хорнгатан. В этом ресторанчике есть отдельные кабинеты. Наверное, они выпьют бутылку вина, и тогда одно из двух: либо ему придется остаться трезвым, либо положиться на случай и сесть за руль слегка пьяным. Но сегодня четверг, ночь уборки города, так что передвигаться придется в пробках.
Он шагнул от подъезда, свернул направо, потом еще направо и вышел на Агнегатан.
Будем надеяться, что эта старая рухлядь заведется, подумал он, и рывком распахнул дверь своей «тойоты».
Эта машина осточертела ему до смерти. Она уже была старой, когда он познакомился с Анникой, но она отказалась для покупки новой машины взять кредит под залог квартиры.
— Я езжу на общественном транспорте, — сказала она, — и то же самое будешь делать ты. В нашем городе только идиоты ездят на собственных машинах.
В этом она была на сто процентов права, но автомобиль был еще вопросом политики.
Томас поехал по Хартверкаргатан. Вообще-то улица была закрыта для движения транспорта, но он махнул на это рукой. Конечно, на уборку закрыты и все улицы вокруг Цинкенсдамм. С упавшим сердцем и участившимся пульсом он стал колесить по району, стараясь отыскать разрешенную для движения дорогу. Дороги не было.
В конце концов он остановил машину у дверей кабака и заплатил за стоянку. Анника сошла бы с ума, если бы увидела этот расход на их совместной банковской карточке, поэтому Томас расплатился наличными.
Он остановился и стал рассматривать место встречи.
Второсортная забегаловка, решил он. Грязная пивнушка.
Вздохнув, снял шапку, сунул ее в карман штормовки, поднял портфель и вошел в заведение.
В кабаке было накурено и очень шумно, из плохих колонок несся грохот непонятного рока, на стенах висели мишени для игры в дартс. Там же виднелись старые безвкусные плакаты с рекламой разных сортов пива. В углу молчаливо стоял старый заброшенный музыкальный автомат.
— Томас! Сюда!