Красное зеркало
Шрифт:
– Я ждал тебя раньше, – Франц чуть поморщился и, хладнокровно обойдя собеседника, махнул рукой, – Пошли в дом. В сарае неудобно говорить.
– Не я первым пришел сюда, – заметил собеседник, однако, в дом за комиссаром проследовал без излишних возражений и, зайдя, тотчас же устроился в своем любимом кресле. Франц сел напротив, на подлокотник дивана и, сцепив пальцы в замок, уложил их на колено, сверля взглядом темное стекло шлема.
На Феникса это впечатления, по-видимому, не произвело.
– Если ты рассчитываешь, что от твоего взгляда треснет
– Зачем ты убил и ограбил того парня? – Франц сжал губы, продолжая пристально смотреть на собеседника. Шлем чуть склонился набок.
– Какого парня?
– Не прикидывайся! – Варжик в сердцах топнул и, вскочив с дивана, прошелся по комнате, – Сегодня утром был убит молодой парень, убит и ограблен, и я прекрасно знаю, что это твоих рук дело! Холера, никак не пойму, что мне мешает арестовать тебя…
Феникс расслабленно закинул ногу на ногу.
– Во-первых, чувство благодарности за свою спасенную жизнь, – принялся методично перечислять он, – Во-вторых, отсутствие хоть каких-нибудь улик против меня. Мои слова – ничто, я в любой миг могу взять их обратно. Ну, и в-третьих, ты же не думаешь, что я просто буду сидеть и ждать, пока ты меня арестуешь? – заметив, что комиссар собирается возразить, мотоциклист вскинул руку в останавливающем жесте, – И в-четвертых, Франц! Никакого парня этим утром я не убивал.
Франц устало вздохнул и опустился на диван, взирая на собеседника почти умоляюще. Что за игру он сейчас ведет, парень не понимал, но быть в нее впутанным не хотел.
– Ну, мне-то ты можешь не врать, – он покачал головой, – Я же знаю, что за всеми убийствами этого города стоишь…
– Не за всеми, – перебил его собеседник, – Этого парня я не убивал. И еще одна жертва была, к которой я не имел отношения.
Варжик невесело усмехнулся.
– Шесть убийств и к двум из них ты не имеешь отношения, – констатировал он и, вновь покачав головой, осведомился, – Ты себе ставишь это в заслуги? Считаешь, за это тебе срок скостят?
– Причины, по которым я их убиваю, тебя не касаются! – Феникс, внезапно вспылив, вскочил на ноги, – Они заслужили, заслужили это! Не тебе судить меня, Варжик, не тебе осуждать… – он умолк и сел обратно, – Я не убивал этого парня. Ясно? В конце концов, ты и сам мог бы понять это – когда бы я грабил жертв?
Франц откинулся на спинку дивана, скрещивая руки на груди.
– Прекрасно. То есть, ты хочешь сказать, что в этом несчастном городишке не один, а целых два маньяка? Один убивает по какой-то невнятной причине, а второй – просто так, из любви к искусству? И что ты мне прикажешь с этим делать?
Феникс помолчал, обдумывая варианты, прикидывая, как лучше ответить на такой прямой вопрос. Потом махнул рукой.
– Я постараюсь узнать что-нибудь об этом убийце. Но, знаешь, Франц, должен тебе заметить, что человек этот явно пытается прикрываться мной. Убивает, полагая, что в свете других происшествий его делишек никто не заметит… Кстати, а что Рейнвальд думает об этом?
Варжик помрачнел – упоминание сыщика напомнило ему еще об одном деле, о вопросе, который хотелось задать мотоциклисту.
– Рейнвальд думает, каким образом неуловимый Феникс проник к нему в номер, чтобы подбросить осколок зеркала.
Ответом ему был негромкий, нескрываемо самодовольный смешок.
– Рад, что он нашел мою маленькую открытку. Тебя тоже интересует, как я попал к нему в номер?
Франц задумался. На самом деле, это его интересовало не так уж и сильно, куда больше занимали другие вопросы, поэтому углубляться в подробности свершенного преступления ему не хотелось.
– Не особенно. Но зачем ты вообще подбросил ему это зеркало? Зачем раскрыл себя, дал понять, с кем он имеет дело? Что это – бравада, излишняя самоуверенность? Зачем тебе это, Феникс?
Феникс помолчал, словно обдумывая ответ, не шевелясь и никак не давая понять, что о чем-то размышляет.
– Не сейчас, – наконец негромко ответил он, – Потом, Франц, потом… Когда-нибудь скажу тебе. Пока что знай одно – с Куртом Рейнвальдом я сталкиваюсь не в первый раз, и… у меня с ним личные счеты. Пусть знает.
Комиссар развел руки в стороны.
– Ну, пусть так пусть, сделанного назад уже не отыграть. Значит, ты поможешь нам схватить этого подонка, что убил парня?
– Не «вам», – мягко уточнил Феникс, – А тебе. Рейнвальду я помогать не желаю. Да, к слову, ты не ответил – он подозревает кого-то?
– Ты не спрашивал, – парировал молодой человек, – Его подозрения… я их не понимаю. Сначала мне казалось, что он подозревает Дамиана, потом – Романо Гарацци, теперь вот, кажется, переключился на доктора Ардера… Черт его знает, что у него в башке крутится. Как бы там ни было, а я уверен, что он идет по ложному следу. Особенно, если полагает, что один из них – ты.
Шлем вновь склонился набок.
– Уверен? Ты же не знаешь, кто я.
Франц фыркнул.
– Ну, уж точно не Гарацци! Да и Ардер с Дамианом не подходят однозначно – я знаю их, и знаю тебя! Но, знаешь, что, Феникс… – он внезапно посерьезнел и, подавшись вперед, облокотился на колени, всматриваясь в стекло шлема, – Когда-нибудь я тебя разгадаю. Обязательно разгадаю, и это будет… еще до того, как я увижу твое лицо.
***
На следующее утро Курта Рейнвальда ждала малоприятная встреча. Он спустился в холл отеля, намереваясь покинуть его и направиться в участок, как вдруг, неожиданно для себя, почти налетел на Дамиана, отирающегося возле стойки.
– Человек с крысиным хвостиком! – дурак расплылся в счастливой улыбке, – А я тут вспоминал вас. Вы уже схватили того, кто тут всех убивает?
– Пока нет, – сыщик вымученно улыбнулся и попытался перевести тему, – Что ты здесь делаешь? Мне казалось, по утрам ты разгружаешь фургоны у Штеффи.