Красноглазый вампир

Рэ Жан

Сыщик достал атлас, открыл карту Ирландии и указал кончиком пера на одну точку.

— Действительно, Том, это не представляет трудности. Достаточно сравнить расписание поездов с воспоминаниями датчанина.

Вот место, куда ночной поезд прибывает точно в час закрытия вокзала. Но здесь надо подумать. Я уже слышу ваше требование: чего мы ждем, а не отправляемся туда? Многое, мой друг. Прежде всего, мы там ничего не найдем. Мы имеем дело с «Бандой свирепых», которые не полагаются на случай. Второе, нас тут же заметят эти невидимые преступники. Ева Массагорска узнает, что Элсландер вне опасности. Это доставит ей удовольствие,

но одновременно ей станет известно, что доктор Эллис был не столь скрытен, как она надеялась. В этом случае нашему доктору не поздоровится! Эта покалеченная ручка без колебаний лишит его жизни! Конечно, в один из дней мы отправимся туда, но момент еще не пришел.

— И что же делать?.. Ждать?..

— Если хотите! Вспомните о наших прежних бездеятельных бдениях, прежде чем критиковать некоторое бездействие с нашей стороны. Но мы всё же проявим кое-какую активность. У нас есть дело, которое нам предстоит решить.

Отправляйтесь к нашему гардеробу и найдите в нем пару костюмов, не очень потрепанных и не очень новых. И чтобы они не были сшиты ни по сегодняшней, ни по прошлогодней моде.

— А! Мы будем…

— Господа «Скельмерсборо и сыновья», торговцы зерном. Фирма расположена на Аппер-Ричмонд-род. Славные коммерсанты! Вот их портреты…

— Значит, эти люди действительно существуют?

— Еще как! Вы думаете, что мы отправимся по следу «Банды свирепых», превратившись в придуманных или фантазийных персонажей? Тогда через час мы будем лежать в виде холодных трупов. Эйб Скельмерсборо существует, как и его молодой сын Симон. Должен признать, что они живут за счет специального бюджета Скотленд-Ярда, которому оказывают неоценимые услуги. Сегодня вечером их дом будет надежно заперт. Старик Эйб не отправится в свой клуб, а молодой Симон — в кино.

— А куда отправимся мы?

— Мы будем присутствовать на небольшом любительском спектакле на Арлингтон-стрит. Я вам говорил, что Скельмерсборо обожают всё, что относится к театральному искусству? Милый мальчик, все тайны Друри-Лейн скрыты не только за фасадами театров! И если мы немало знаем эти тайны, то благодаря этим двум славным людям, которые большую часть времени проводят, развешивая чечевицу или просеивая кукурузу низшего сорта. Но сегодня задача им не по плечу. В Ярде решили, что мы их заменим, чтобы посмотреть спектакль, разыгрываемый любителями.

— Почему дом на Арлингтон-стрит так интересует вас?

— Любопытный вы мой, у вас вопросы по каждому поводу, как у других ответы по каждому поводу. Дом на Арлингтон- стрит, как вы говорите, а если точнее, номер 27А, является жилищем мистера Шепферда, малоизвестного и непризнанного драматурга, который может представлять свои пьесы с помощью актеров-любителей своего квартала. Мистер Шепферд холостяк и не катается как сыр в масле. Ему всегда нужны деньги. И поэтому весьма удивительно, что он провел один уик-энд на острове Мен, остановившись в престижном отеле, известном своими непомерными ценами, а потом отправился в Ирландию на дорогущей яхте. Стоит добавить, что в этот момент он именовался мистер Армстронг… Увы, это всё, что могла разузнать полиция, когда она берется за дело! Но поспешу добавить, она бы не стала обращать особого внимания на мистера Шепферда-Армстронга, не окажись он замешан в последнее время в каких-то подозрительных делишках по торговле наркотиками. Безусловно, он это делал,

чтобы раздобыть деньжат, ибо беднягу вряд ли кормит драматическое искусство.

Но у полиции недостало нюха, поскольку на ирландской земле они потеряли след этого славного человека. Хорошая шуточка: тихий и безобидный мистер Шепферд, безыскусный, как новорожденный ягненок, уходит от лучших сыщиков Ярда, поскольку следить за ним отрядили лучших инспекторов! Какой ум спит в этом скромном и скрытном человеке?

— Ум «Банды свирепых»?

— Нет ничего невозможного. Скажу, даже очень возможно. Но почему? Сегодня вечером постараемся выяснить, Том.

Ведя разговор, сыщики не бездельничали: они гримировались, одевались, критически разглядывали себя в зеркало, поправляли грим, уточняли детали одежды.

— Мистер Скельмерсборо, — наконец объявил Гарри Диксон.

— И сын! — представился Том Уиллс. — Едем в такси?

— Хотите, чтобы у нас украли драгоценные часы?.. Поедем на автобусе…

Арлингтон-стрит — улица мелких коммерсантов. Она тянется вдоль Регент-канала, куда выходит большая часть задних фасадов домов. Небольшие магазинчики перемежаются с добрыми старыми буржуазными домами, где обитали люди, занимавшиеся судоходством и снабжением судов различными съестными припасами.

Мистер Шепферд не был исключением из правил, поскольку раньше он владел «Верфями Шепферд», устаревшим доком, который баржи давно покинули. Поэтому владелец прогоревшего предприятия душой и телом отдал себя литературе, но так и не составил себе состояния, как нам это уже известно.

Господа «Скельмерсборо и сыновья» были незнакомы с автором-актером-любителем, но представили ему рекомендации известного критика с Флит-стрит, а потому были приняты, как желанные гости.

— Дорогой мистер Скельмерсборо! — воскликнул Шепферд, увидев своих гостей. — Я вас не знаю, но уже видел вас. Четыре года назад в «Театре новинок» на Друри-Лейн разыгрывалась одноактная пьеска. Я заметил вас в зале вместе с вашим сыном. Он тогда был еще ребенком. Вы так аплодировали актерам! Теперь я понимаю, что вы разбираетесь в великом сценическом искусстве!

— А что мы увидим сегодня, мистер Шепферд? — осведомился сыщик.

— Неизвестную пьесу в четырех актах, которую написал я. Сумерки любви. Не без скромности признаюсь, это мое лучшее творение. А затем вас ожидает сюрприз: аллегорическая шарада. Представление закончится в полночь, но, конечно, я оставляю вас на ужин.

Дом мистера Шепферда был старым и обширным. Через открытую дверь бокового зала сыщики увидели стол, накрытый на тридцать персон. С другой стороны вестибюля имелись две идущие одна за другой гостиные и кабинет, примыкавший к зрительному залу.

Сцену закрывал занавес, а в помещении для зрителей стояли самые разнообразные сиденья, от бархатных кресел до простых кухонных табуреток.

Народу было немного. Господа «Скельмесборо и сыновья» были представлены господам и дамам Джонс, Уайт, Бабсон, Стивенсон, Уолкер и Сталкер и т. д. Вскоре зал был заполнен, и все расселись по местам.

Мистер Шепферд объявил, что сам играть не будет, а исполнит обязанности режиссера. Сцена освещалась тремя настенными керосиновыми лампами. Поскольку света от этих ламп было маловато, поставили еще два четырехсвечника, свечи в которых менялись во время спектакля.