Красные камни
Шрифт:
Ну, встали они там, где народ с поездов и на поезда идет. И развернули — один лишь плакат. Желтым по красному, как на демонстрациях — "товарищи, Ленин учил о равных правах всех наций. Отчего нам запрещают учиться на украинском языке?". Тут же милиция подоспела — но никого хватать не стали, а на народ глазеющий покрикивают, "разойдись, не толпись — ребята самодеятельность репетируют".
— Что, правда? — голос из толпы — а как называется ваш театральный коллектив, можно прийти посмотреть?
А я смотрю, что-то в первых рядах лица знакомые — вот этого я точно, на съемках видела. Стоят, глядят, смеются. И народу объясняют — "студенты
Эти, которые с плакатом, кричат в ответ — товарищи, это политическая акция. А те, кто в первых рядах толпы, еще пуще смеются, вы естественнее держитесь, а то зритель вам не поверит. Ну прямо цирк — но длился недолго. Сначала один из студентов за живот схватился — но терпел. Его товарищ напротив, другим бросил, я сейчас, подождите — и бегом в вокзал, а там туалет закрыт, и табличка, "перерыв на 30 минут". В общем, через пять минут все восемь были согнувшись, кто-то в кусты в сквере хотел, так милиционеры завернули, "не положено". Ну а что дальше было, о том промолчу. Девчат жалко особенно. А затем приехал милицейский фургон, и всех восьмерых погрузили — как громогласно старшина объяснил, "за антиобщественное поведение, выразившееся в загрязнении общественного места", на пятнадцать суток всех.
— Да ничего им не будет — сказала мне после товарищ Смоленцева — пятнадцать суток административного, с привлечением к работам, на том же вокзале туалеты мыть.
И добавила уже озабоченно:
— Но ты лучше пока от той компании держись подальше. А то, мало ли что…
За мной в тот же вечер зашли. Нинка с Маруськой, и Павло и Михасем. Сказали, что у кого-то именины, весело будет, чего в общаге сидеть? Недалеко совсем, и Нинка на машине отвезет, она водить умеет, и у ее папы "победа". Я и согласилась. По пути шутили даже. Приехали на окраину, улица Станкостроителей, там дома барачные, а рядом вообще частный сектор. Туда и заходим, за забор, и в дом все вместе. А там в комнате нас десять человек ждут, и этот, Сергей Степанович из университета, во главе. И говорит мне Нинка (а ведь только что мне улыбалась дружески):
— Ты нам ответь, шалава, зачем ты это сделала?
Я сначала в несознанку, дурочку изобразив, как меня товарищ Смоленцева научила. Мол, плохо готовила, недосмотрела, вышел порченный продукт. Хотя это еще посмотреть надо, может они что другое поели и отравились. А по закону положено, как это, презумпция невиновности. То есть — докажите сначала, что это по моей вине!
— Вот как заговорила — подал голос Сергей Степанович, и все сразу замолчали — а ведь не ее эти слова. Вы на нее взгляните — шляпчонку нацепила, и даже губы накрасила, кто-нибудь у нее такое раньше видел? Разложилась морально, и сразу стала чужой. Своей вины не признает. Чтоб всем ясно было, поясню — как учит нас товарищ Сталин, у каждой беды должна быть фамилия. И пока нет более вероятной — назначается твоя. А всякие там крючкотворства оставим продажной буржуазной юстиции. Ты виновата — значит, имей мужество признаться. А не вертись, как змея на сковороде!
В чем виновата? Они вроде как против линии Советской Власти были, за самостийность? Что наша Партия осудила! А я всего лишь пожалела глупых, чтоб их в "политике" не обвинили.
— А кто ты такая, чтоб данное тебе поручение обсуждать? Вместо того, чтобы исполнить, быстро, точно и без сомнений. Для победы, дисциплина нужна — а кто ее отрицает, тот не боец за светлое будущее. Ты же высокого доверия не оправдала.
Это выходит, меня теперь здесь на работу даже в уборщицы не возьмут? И из общежития попросят — а куда я пойду? Могут даже паспорт отобрать — если сразу не вышлют на сто первый километр. Останется лишь в родную деревню, в колхоз свой вернуться. И я Игоречка своего больше не увижу, даже когда его отпустят?
— Да что вы ее слушаете? — выкрикнула Нинка — вон пошла, дрянь!
— Нет, подождите — остановил ее Сергей Степанович — как раз послушать ее надо. Мы тут за коммунизм, за Советскую Власть — а она, выходит, за Игоречка своего, и прахом гори все остальное. Вот она, мещанская философия предательства — мне мое дайте, а на все прочее, плевать. Запомните это, товарищи комсомольцы и комсомолки!
Так мне и сама товарищ Смоленцева то же самое говорила! Что коммунизм коммунизмом — а мужа любить, это святое. И выглядеть красиво, Советская Власть очень даже одобряет. И вообще, это она мне посоветовала, лекарство подсыпать, в розыгрыш превратить, в шутку.
— То есть, ты ей все рассказала? — спросил Сергей Степанович — а кто тебе разрешил?
А что тут такого? Она же наш, советский человек, актриса, жена героя и сама героиня?
Лючия Смоленцева.
О мама миа, я ведь хотела, как лучше! Как на войне, инициативу проявить. Ведь учил же меня Юрий, никогда не упускать открывшуюся возможность.
— Верно, не упускать — подтвердила Анна — а не научилась, что коллектив всегда сильнее тебя одной? И всегда надо его подключать, при первой возможности. Ладно, разговор с Ганной спонтанно возник — а отчего ты немедленно после не доложила?
А о чем докладывать, о почти детской шалости? Это же не враги, не террористы, не бандеровцы — а просто, глупые студенты, вообразившие себя карбонариями!
— Люся, ты два года в Академии отучилась. И не подумала, что даже если так, за этими студентами может стоять кто-то более опасный и умный? И вся эта их "шалость" — разведка боем?
Так я же как лучше хотела! Не упустить случай, планы противника разрушить, хоть в малом.
— Люся, ты наше основное задание помнишь? Разобраться, что здесь за непонятные события, от которых ниточки в Москву идут. А уже в этих рамках, все остальное. Пусть бы эти карбонарии отыграли свою клоунаду — нам выход на тех, кто за ними, гораздо ценнее. И еще вопрос, не разоблачила ли ты всю нашу легенду "киногруппы" перед неизвестно кем. В общем, Люся, сейчас ты меня сильно разочаровала. Надеюсь, больше так ошибаться не будешь?
Хотя после Анна призналась, что тоже ситуацию недооценила. Мероприятие на вокзале подготовить успели, и людей подтянуть. Но что мешало Ганне организовать подстраховку — самое простое это и ей бы "отравиться", вплоть до госпитализации, и изображать дуру, "ой, несвежее мясо на рынке попалось"? Пост наблюдения (выставленный по нашей просьбе от местного ГБ) зафиксировал, что гражданка Полещук отбыла в 19.16, в компании двух парней и двух девушек (словесные портреты наличествуют), на автомобиле марки "победа", номер такой-то, зарегистрирован за ректором ЛьвовГУ, за рулем была гражданка Куколь Нина Ивановна, 1935 года рождения, студентка второго курса филологического факультета (и дочка вышеназванного лица). На том успокоились, до следующего дня.