Красные камни
Шрифт:
Я согласно кивнула. Это каким надо быть мерзавцем, чтобы подослать убийц к беззащитной женщине (каковой он "администратора Анну Шевченко" считал). А может все-таки знал - ну, на допросе расскажет.
И тут снизу звонят от портье - Линник сам явился в "Россию" и спрашивает меня.
– Я звоню товарищу Зеленкину, пусть своих орлов в конвой присылает - произнес Валя. И добавил плотоядно - а может, после успеем? А сначала допросим сами.
– Отставить - решительно ответила Анна - есть у меня план. Люся, ты как?
Мне снова роль сыграть? Так я всегда готова! Что от меня требуется?
– Нет - сказал мой муж, выслушав "сценарий" - а если этот гад захочет выстрелить?
И добавил, усмехнувшись:
– Не желаю, чтобы кто-то разговаривал с моей женой и без меня? Что там Фаньер писал? Все-все, Галчонок, не надо меня бить, я этому писаке ни на грош не верю. Но и тебя, наедине с возможным убивцем - не допущу.
– Тогда и я тоже - добавил Валька - чего боимся, что этот гад не наедине говорить не захочет? А у него что, будет выбор?
Ну вот, входит. В военной форме, с орденами. Наверх пропущенный, после того как ему сказали, "товарищ Смоленцева вас ждет". И видит не только меня - за столом в гостиной рядом со мной сидят, Юрий слева, Анна справа. И Валя сразу у него за спиной оказался. Еще огонек горит на радиоприемнике, так что и ребята в соседнем номере слушают, тоже готовые вмешаться, и запись на магнитофон идет.
– Простите, я полагал, что разговор у нас будет наедине.
– А у меня нет тайн от моего мужа - говорю я - и от этих товарищей, кому я полностью доверяю. В отличие от вас - ведь это по вашему приказу меня и грабили, и обокрасть пытались, а мою подругу убить хотели. Так что возле вас я обоснованно опасаюсь за свою жизнь.
– Я не понимаю, о чем вы? Вижу, что зашел не вовремя - простите за беспокойство.
Линник повернулся к двери. И натолкнулся на Вальку, вставшего у него на пути.
– Ну куда же вы, Сергей Степанович - вступает Анна, показывая свернутый документ - ведь вам же это надо? Показания Ганны Полещук, где она прямо обвиняет вас и вашу "организацию" в очень плохих делах. Садитесь, коль пришли, поговорим! К взаимной выгоде для нас всех.
Линник чуть промедлил, затем прошел к предложенному стулу, сел.
– Только пистолет из вашего кармана медленно выньте и осторожно положите вот сюда - продолжила Анна - вам ведь будет неприятно, если наш товарищ будет готов вас убить при малейшем вашем подозрительном движении. И не надо обижаться - вы же меня убить приказали, Цуцкарев и Собчак уже показания дают. Если вы хотите, чтобы наша беседа продолжилась - или, нам звонить куда следует? А куда, интересный вопрос - Люся, как думаешь, этого гражданина по уголовной статье оформить, или сразу по политике?
Линник достал "вальтер", положил на край стола. Однако же, нагло держится, мерзавец! И говорит, даже с недоумением.
– Я уже слышал, что произошло сегодня утром. Можете мне не верить, но я не приказывал Собчаку никого убивать. И я понятия не имею, какое отношение ко всему имеет следователь прокуратуры.
– Не имеете, или не хотите иметь?
– спрашивает Анна - конечно, вам удобно откреститься от этого человека, с учетом того факта, что он оказался агентом ОУН-УПА. Сговор с врагом, это уже не тимуровские игры, это прямая измена Родине!
– Я бы попросил вас меня не оскорблять!
– вспылил Линник - как офицера, фронтовика... Признаю то, за что должен отвечать - но уж за чужое, меня увольте! Цуцкарев никогда не входил в число моих учеников и не бывал на занятиях нашего кружка, вы легко можете это проверить! И я не знаю, как он оказался рядом с Собчаком.
– Как офицер и фронтовик, вы приносили Присягу советскому народу - заметила его Анна - защищать наших, советских людей. Однако я абсолютно точно знаю, что Ганну Полищук убили, и сделали это по вашему приказу. Ладно, это еще можно не оправдать, но как-то понять, "за предательство". Ну а меня-то убивать вам было зачем?
– А я повторю, никто вас убивать не собирался - с вызовом ответил Линник - уж простите, Анна не знаю как вас там, но я не мог смириться с тем, что какая-то клеветница Полещук поливает грязью моих учеников. К сожалению, мы здесь люди простые, воевавшие, дипломатии не знаем, и когда нас обижают, действуем прямо. Казимир должен был всего лишь припугнуть товарища Смоленцеву, чтобы она была сговорчивее. Но она человек слишком известный, с боевой репутацией и все время возле...
– тут он выразительно посмотрел на моего рыцаря - ну а ее подруга показалась более подходящей персоной для воздействия.
Он удивленно смотрел, как мы все дружно рассмеялись, или едва сдерживали смех.
– В сорок четвертом в Киеве меня знали как "Ольховскую" - сказала Анна - и ОУН-УПА вынесла мне приговор, "генерал" Василь Кук трижды пытался мое убийство организовать, два раза там, в Киеве, третий раз на пароходе "Нахимов", и где теперь он и его банда? Позвольте представиться еще раз: Анна Петровна, ну пусть будет Ольховская, по закону сотрудникам Службы Партийной Безопасности разрешено иметь документы на любое имя и любого ведомства, равно как носить при исполнении любой мундир или не носить форму вообще.
И показывает удостоверение всего лишь. Не тот грозный документ с подписью "И.Ст.", дающий ей здесь и сейчас такую же власть, как автор этой подписи, или как в известном романе, "то, что сделал предъявитель сего, сделано по моей воле и для блага государства". Но и этого достаточно, чтобы какого-то преподавателя как комара прихлопнуть. И он тоже это понял - судя по тому, как изменился в лице.
– Так вы все знали? К чему тогда этот цирк с кино?
– Сергей Степанович, ну вы же умный человек - сказала Анна - старший политрук, были ранены под Харьковом, комиссованы, дальше пошли по партийной линии, а с пятидесятого, Львовский университет. В разведке вы не служили, в партизанах и в подполье не были - так что весь опыт у вас и вашей организации лишь из фильмов и книг. А я в войну через все перечисленное прошла - разведшкола, затем оккупированный Минск, партизаны, и в завершение, осназ Северного Флота, знаменитые "песцы", при которых я состояла. Дважды Герой Смоленцев, бравший Гитлера в сорок четвертом и Гиммлера в пятидесятом, в представлении не нуждается, как и его супруга, о ее славном боевом пути знает весь Советский Союз. Да и товарищ, что у вас за спиной стоит, по ту сторону фронта больше времени провел, чем по эту. И поверьте, что после Победы мы не лекции студентам читали и не только снимались в кино - Люся, удостоверение покажешь, или мне на слово поверите, что товарищ Смоленцева в том же ведомстве служит, что и я? И вы надеялись, что ваши тимуровцы, дилетанты, имеют хоть какой-то шанс против нас, гроссмейстеров? Хотя вы в шахматы не любите, вам шашки больше по нраву, как записано в нашей картотеке. Как думаете, могли мы не знать про вашу будто бы коммунистическую, однако же подпольную организацию - а узнав, не принять должных мер?