Красные пианисты
Шрифт:
За годы работы в полиции Беккерт привык к одиночеству. В политическом сыске его способности проявились в полной мере. Он мог стать начальником отдела, но его никогда не тянуло командовать другими людьми. Как работника сыска его ценили, давали сложные, ответственные задания, и это его вполне устраивало.
В 1933 году в Восточной Пруссии было образовано гестапо. Беккерта зачислили в его штат.
Декретом от 10 февраля 1936 года Гиммлер был назначен официально руководителем всей системы германской полиции третьего рейха.
К этому времени Карл Беккерт уже работал в Берлине, где судьба его снова свела с Генрихом Мюллером.
Кабинет шефа гестапо Мюллера находился на том же этаже, что и кабинет Беккерта. Мюллер нередко запросто заходил к нему. Так случилось
— Надо ответить, Карл, этим чиновникам.
— Что это? — спросил старший криминальный советник.
— Очередная листовка. На этот раз ее прислали в МИД.
— А почему мы должны им отвечать?
— Это распоряжение Гейдриха.
Беккерт не любил заниматься «писаниной», но если уж ему приходилось это делать, он откладывал это на воскресенье, когда огромное здание пустовало и ему никто не мешал.
Беккерт сел за стол и открыл папку. К нему уже поступили десятки таких листовок, и ее содержание он знал почти наизусть. Называлась она «Народ обеспокоен будущим Германии». Неизвестные злоумышленники, безусловно из числа левых интеллигентов, писали в ней:
«Напрасно пытается министр Геббельс снова пустить нам пыль в глаза. Факты говорят сами за себя суровым, предостерегающим языком. Никто не может отрицать, что наше положение с каждым месяцем становится все хуже и хуже. Никто не может больше закрывать глаза на чудовищность происходящего, на катастрофу, к которой ведет национал-социалистская политика.
Крупные военные успехи первых лет войны не привели к решающему результату. Немецкая армия под Москвой и под Ростовом отступает. Вопреки всем фальшивым сообщениям ОКВ [14] количество жертв войны исчисляется миллионами. Почти в каждом немецком доме царит траур. Трудящихся подвергают все большему подстегиванию и перенапряжению сил, из народа выжимают последние резервы. Армия поглощает новые сотни тысяч людей. Промышленность и сельское хозяйство все ощутимее страдают от нехватки рабочей силы. Женщины оплакивают погибшее семейное счастье и любовь…
Все, что следует сказать, можно свести к одному — к призыву: пора наконец осознать всю серьезность положения!
Пошлите это письмо всем, кому сможете! Передавайте его своим друзьям и товарищам по работе! Вы не один! Боритесь сначала на собственный страх и риск, а затем объединяйтесь в группы! ГЕРМАНИЯ ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ!
14
Верховное главнокомандование вермахта.
Беккерт, пробежав глазами знакомый текст, достал из нижнего ящика письменного стола папку, в которой хранились листовки, присланные в гестапо по почте германскими гражданами. Большинство их не содержало никаких приписок. Получив подобную листовку, испуганный гражданин рейха, судя по всему, тотчас же стремился отделаться от нее: вкладывал в новый конверт и отправлял в гестапо. Старший криминальный советник понимал анонимных авторов: кому хочется иметь дело с гестапо, даже в качестве свидетеля. Легче всего бросить листовку в почтовый ящик, там уж гестапо пусть ищет злоумышленников. Но были и такие, которые писали сопроводительные письма и клялись в своей верности национал-социализму. Приходили листовки вместе с конвертами. По почтовым штемпелям Беккерт установил районы, где они были опущены в почтовые ящики. Конечно же, только часть писем переправлялась в гестапо, и следовало предположить, что неизвестное количество их разгуливало на свободе. Листовки были отпечатаны на ротапринте.
Эти обращения причиняли немалое беспокойство высшим государственным органам власти рейха. Министерство иностранных дел сделало по этому поводу запрос в гестапо. Их должностные лица также получали подпольную газету «Ди иннере фронт» («Внутренний фронт»), имевшую подзаголовок «Боевой листок новой, свободной Германии».
В
«Не Черчилль является гарантом второго фронта, а мы — борющаяся Германия».
Из этого нетрудно было сделать вывод, что «Ди иннере фронт» делается представителями левого движения, ориентирующимися на Кремль.
Беккерт из ящика стола достал чистый лист бумаги и принялся писать.
«Министерству иностранных дел
Берлин В 8
Вильгельмштрассе 74/76
По вопросу: указанному выше.
Ответ: на ваше письмо за № Д 11 952.
Получившая распространение в Берлине печатная листовка «Народ обеспокоен будущим Германии», авторов которой следует искать в кругах марксистско-буржуазной интеллигенции, была обнаружена в количестве нескольких сот экземпляров 14, 15 и 16 января 1942 года преимущественно в почтовых отделениях Берлин ЗВ 11 и Берлин — Шарлоттенбург 2, а также в единичных экземплярах в почтовых отделениях Берлин В 8 и НВ 7. Поскольку почтовые отделения Берлин ЗВ 11 и Берлин — Шарлоттенбург 2 являются центрально-сортировочными, данные подстрекательские письма могли быть опущены в почтовые ящики также и вне сферы этих отделений, в таких пригородных районах, как Груневальд, Вильгельмсдорф или Сименсштадт.
Основная масса писем была адресована проживающим или находящимся в Берлине получателям. Часть писем разослана по территории рейха.
Закончив писать, Беккерт снова поднялся из-за стола и подошел к шкафу, где у него хранилось полоскание для горла. Взяв бутылку, он отправился в туалет, а когда вернулся, сразу увидел сигнал — у канала воздушной почты горела красная лампочка.
Накануне Беккерт запросил центральный архив сведения о коммунистах — сотрудниках запрещенной «Роте Фане», органа КПГ. Он был уверен, что среди них следует искать авторов листовки.
Центральный архив находился в пятиэтажном здании на Курфюрстштрассе. Какое количество досье удалось собрать начальнику гестапо на граждан рейха, Беккерт не знал. Но всегда, когда он делал запрос, касающийся того или иного лица, причастного к левым движениям, то получал исчерпывающий ответ. Архив не выдавал ни карточек, ни тем более досье целиком. По пневматической почте, которая соединяла здание на Принцальбрехтштрассе со зданием на Курфюрстштрассе, приходили ответы на вопросы, отпечатанные на тонкой, папиросной бумаге.
Беккерт не ошибся. Пневматическая почта принесла ответ на его вчерашний запрос. В пакете было три листочка бумаги.
Старший криминальный советник уселся поудобнее в глубокое кресло неподалеку от камина и стал читать.
«Вильгельм Гуддорф. Родился в Генте (Бельгия) 20 февраля 1902 г.
Отец Гуддорфа — профессор Гентского университета. Католик.
Вильгельм Гуддорф в 1920 году поступил в Гентский университет на богословский факультет. В 1921 году покинул Гент. Продолжил образование в университетах Лейдена, Парижа и Мюнстера. Изучал языки и историю.
Владеет всеми европейскими языками (включая диалекты и древние формы).
Член КПГ с 1922 года.
С 1926 по 1933 год заведовал отделом внешней политики в газете коммунистов «Роте Фане».
В апреле 1933 года за антигосударственную деятельность был арестован.
С 1934 по 1937 год находился в каторжной тюрьме Люкау. В тюрьме изучил персидский, японский и китайский языки…»
Беккерт едва слышно присвистнул: «Занятная птичка».
«С 1937 по 1939 год находился в концлагере Заксенхаузен. Освобожден в апреле.
В подозрительных связях после освобождения не замечен».
Старший криминальный советник взял чистый лист бумаги и нарисовал схемку: «Обер-лейтенант Шульце-Бойзен + коммунист Гуддорф». От Шульце-Бойзена потянулись в стороны две линии. На конце одной он написал: «Правительственный советник Харнак», на конце другой вывел: «Йон Зиг».