Красный цветок
Шрифт:
Что-то в выражении лица, в движениях изящного тела, которому по прихоти природы не суждено было стать широким и массивным, заставляло меня смотреть на юношу снова и снова. Улавливало душу, как бабочку - силок. Затягивало, будто в большую воронку.
Женщина осторожно присела на край бассейна. Широкие атласные юбки выглядели нереальным продолжением причудливого нагромождения мрамора. Драгоценности блестели, сверкали и переливались так, словно звезды стряхнули серебреную пыль, и те обсыпали незнакомку мерцающей пудрой с ног до головы.
Юноша, обхватил руками тонкую талию, прильнул к красавице. Смоляные локоны переплелись с золотыми: красивый контраст.
Рука женщины запутались в мягких влажных кудрях мальчика, задержалась на плечах, затем мягко его оттолкнула:
– Тэ*и может вернуться в любую минуту. Хочешь оскорбить любимого дядюшку?
– улыбнулась знаменитая Гиэн*Сэтэ, проводя ноготком шаловливого пальчика по щеке любовника.
– Интуиция подсказывает, - проворковал тот в ответ, - 'любимый дядюшка' давно догадывается, что твою снисходительность мы делим с ним пополам...
– Конечно, догадывается, - тряхнула головой женщина, нервно похлопывая ручкой веера по ладони.
– И - бездна!
– его это мало волнует! Не дуйся, дорогой, - очаровательно улыбнулась знаменитая куртизанка.
– И не ревнуй, - шаловливо коснулась она пальчиком его губ.
– Тэ*и слишком глубокая личность, я боюсь в нём утонуть и кануть без вести.
Смех женщины вызвал желание поежиться.
– В любом случае, 'дядюшка' слишком добр и снисходителен, чтобы журить кого-то по пустякам.
– Заявил дядюшкин племянник.
– Я не хочу говорить о нем. Я хочу тебя.
– Тогда давай поднимемся наверх, застраховавшись от возможных неприятных случайностей, - в мелодичном голосе с хрустальной трещинкой звучала неприкрытая насмешка.
– Не будем терять времени, - порывисто, с грациозностью балерины, сумевшей прославиться её на весь мир, женщина поднялась, оплетая шею любовника руками.
– Мне скоро будет тебя недоставать.
– Когда?
– педантично уточнил юноша.
– Когда все закончится.
– Почему все должно закончиться?
– ласково сжав в ладони её руку, юноша вопросительно заглянул в глаза любимой.
Румяный ротик Гиэн*Сэтэ капризно изогнулся:
– Потому что все имеет плохую привычку заканчиваться. Чем ярче момент, тем он короче.
– Но ведь в этом его прелесть, душа моя!
– ухмыльнулся мальчишка знающей мужской улыбкой.
– До завтрашнего дня мне нет дела. Главное, что сегодня нам хорошо вместе.
– Жестокий!
– тонкий палец, приставленный к губам проказника, заставил его замолчать.
– Удовольствие, знаешь ли, ещё не любовь?
– Есть разница?
– тряхнул головой падший альфенок.
– Есть, - отозвалась искусительница.
– Удовольствие - радость тела. Любовь - душевная боль.
– Ну, ...я выбираю удовольствие!
! Кто бы сомневался в твоем выборе?
– со смехом отозвалась красавица.
Парочка, взявшись за руки, направилась в дом.
Они напомнили мне шаловливых котят, твердо намеренных стащить хозяйские сливки.
Я кралась следом, собираясь подняться на второй этаж. Согласно сведениям, полученным от Миа*рона, именно там Гиэн*Сэтэ хранила любимые драгоценности, важные документы и, - один шанс на тысячу, - пресловутый браслет.
Запримеченная ранее витая изогнутая труба послужила отличной лестницей. На балконе скопились сухие листья. Осторожно перешагнув их, чтобы не шуршали, я в нерешительности остановилась.
Окно призывно светилось, маня ещё раз бросить взгляд на красивого незнакомца.
Понимая, что Миа*рон не будет в восторге от проявленной самодеятельности, все же я повернула совсем не туда, куда собиралась, устремляя взгляд в комнату.
Горели свечи, озаряя все вокруг теплым трепетным светом. Центр занимала кровать, на которой со всем пылом сражались любовники.
Юноша обнаженным выглядел ещё привлекательнее. Кожа мерцала в полумраке. Гибкое, с упругими, округлыми, твердыми ягодицами, узкими бедрами, длинными стройными ногами, мужское тело впервые вызвало во мне чувственное томление, желание прикоснуться, провести пальцами по фарфоровому торсу. Воображение позволяло почувствовать мягкую твердость тугих мышц под ладонью.
Мне впервые довелось наблюдать за столь сокровенным действием. Оно звучало - именно звучало - красиво. Словно танец. Движения женщины становились ритмичнее, жестче, требовательнее. Лицо мальчика, напротив, казалось расслабленным.
Неожиданно юноша повернулся к окну, словно почувствовал пристальный взгляд.
– В чем дело?
– недовольно спросила любовница.
– Там кто-то есть.
– О чем ты?
– Гиэн*сэтэ раздраженно повела круглыми плечами.
– Я - всего лишь куртизанка, ты - любимый наследник; я мелкая сошка, ты - крупная рыбка. Никто к нам не сунется, - поцеловала она мальчика.
– Не стоит беспокоиться по мелочам. Разве что Тэ*и придет раньше времени? Ну да он подсматривать не станет.
Каждое движение танцовщицы, каждая ленивая ласка, вызывала во мне ярость. О том, что подобное чувство именуется ревностью, я тогда не знала.
– Ты так напряжен, милый. Выпьем?
Юноша отрицательно покачал головой.
– А я выпью, - проворковала женщина, разливая вино по бокалам.
– Вина с запада освежают и бодрят. Придают сил и обостряют чувства.
– Я и без того свеж и бодр, - отмахнулся парень, потянувшись к халату, висевшему на спинке стула.
– Не хмурься, хотя любая гримаска только красит твое милое личико. Я осмотрю дом и вернусь.