Красный цветок

Оленева Екатерина Александровна

Предоставленная самой себе я отчаянно скучала, пребывая в состоянии беспрестанного раздражения. Бесили и вынужденная неподвижность, и забота Дей*река. Особенно досаждало безразличие Миа*рона, не появившегося за время болезни ни разу.

Дэй*рэк стоически переносил мои капризы, выдержки парню оказалось не занимать.

– Прочитала?
– покосился напарник на валяющиеся на полу клочки бумаги.
– Как только Миа*рон пошлет нас на дело, Стальная Крыса захлопнет капкан. Наш конец теперь лишь дело времени.

Откинувшись на подушку, я зло рассмеялась:

– После зеленой мертвечины Гиэн*Сэтэ хорошенькие мальчики Чеар*рэ пугают мало! Да брось ты скулить, Дэй*рэк! Дознаватели ищут маститых преступников, а не двух ребятишек, вроде нас. Миа*рон - хитрая гадина. Хитрая и умная. Так что ещё есть время помотать другим нервы. Выше нос, напарник!

На третью ночь после того, как сознание вернулось, томимая бессонницей и жаждой, я, потянувшись к глиняному кувшину, обнаружила, что он удручающе пуст. Жажда отступать не собиралась, до рассвета оставалось много времени. Пришлось подняться, игнорируя намерения пола убежать из-под ног. Опираясь трясущимися руками о стену, я пошла вперед. И ожидаемо заблудилась. Дом Миа*рона оставался зловещей загадкой, со всеми его переходами и бесконечно болтающимися занавесками.

Бранясь про себя, обогнув очередной угол, я замерла, пораженная.

Стоя на коленях, на полу целовались Миа*рон и Дей*рек. Их тела, обнаженные до пояса, блестели от пота. Кудрявые волосы Миа*рона, спадающие до пояса, эффектно подчеркивали противоестественную гладкость кожи. Одной рукой он удерживал голову Дей*река, вторая скребла по камням, высекая из-под когтей искры.

Оборотень, запрокинул шею подростка под таким углом, что, стоило мальчишке сделать неловкое движение, позвонки вылетели бы из суставов. Продолжая удерживать на весу тело, тварь медленно провела когтем по коже, оставляя на груди тонкий глубокий порез, набухающий кровью. Выгнувшись с нечеловеческой гибкостью, он языком принялся слизывать кровь, словно кот - сливки.

Дей*рек застонал, выгибаясь под легкими ритмичными касаниями. Звук, вырывающийся из горла нелюдя, напоминал нечто среднее между голодным рычанием и человеческим стоном удовольствия.

Я продолжала наблюдать, с непонятной, нарастающей жаждой, тягучей, как свернувшаяся кровь.

Поднявшись на коленях, Миа*рон, к моему ужасу, вскрыл себе грудную клетку, разрывая когтями мышцы. Хлынула кровь. Черный кот прижал лицо любовника к ранам. Острые когти продолжали лежать на хрупкой человеческой шее. Губы приподнялись, обнажая длинные клыки. Мускулы бугрились, вздымаясь волнами. Зрачки вытянулись, превратившись в узкую тонкую щель.

Очередным рывком, бросив парня на колени, монстр овладел Дей*реком.

Попятившись, я ринулась назад, в спасительную тьму. Но жуткая картина продолжала стоять перед глазами. Горела на стенах, плыла по воздуху. Лицо Миа*рона насмешливо скалилось из каждого угла. И я ничего не могла с этим поделать.

Увиденная сцена оказалась в тысячи раз хуже призрака Гиэн*Сэтэ. Как в мире может существовать подобная гнусность? Куда смотрят боги? Почему не испепелят, не сбросят этот мерзкий мир в Бездну?

Если бы моя смерть могла причинить оборотню, хоть тысячную толику той боли, что чувствовала я, я удушила бы себя собственными руками!

Но ему все равно. Он не ведает ни стыда, ни страха, ни любви.

Будь ты проклят, Миа*рон! Будь проклят! Будь. Ты. Проклят.

Я горела. Я пылала. Мне хотелось пить...

Жажда терзала, сушила, мучила.

Мне все же удалось взять эмоции под контроль. Пришлось немало времени убить на самовнушение: Дей*рек верный товарищ. Без него вряд ли удалось бы выжить. Все время, пока я болела, он готовил еду, приносил лекарства, таскал 'судно'. Зная, что я люблю читать, рискуя вызвать гнев, крал книги из личной библиотеки Миа*рона.

Я должна была испытывать к нему благодарность. Должна! А я её не испытывала. Я чувствовала к нему только отвращение. Необходимость выказывать добрые чувства тяготила. Парень же, словно нарочно взявшись меня изводить, терпеливо угождал капризам, сносил дурной нрав с несвойственной для воспитанника Миа*рона, кротостью.

Замкнутое пространство, полное интриг, стонов и тайн, из которого, как с самого начала доходчиво объяснил Миа*рон, выйти можно только вперед ногами, угрожало лишить рассудка. С каждым вздохом я пропитывалась ядом, обрастала ненавистью и злобой.

– Не сдохла все-таки?
– нахмурился Миа*рон, когда у меня, хватило силы воли выдержать свидание с ним.
– Ты не в меру живучая, Красный Цветок. Пончиком тебя и раньше было не назвать, а теперь и вовсе костлява, как дохлятина. Пока не похорошеешь, не смей показываться на глаза. И не смотри на меня так. Я могу подумать, что у тебя в роду были волки. С собаками у кошек разговор короткий... Чего стоишь?!
– Разве не слышала? Вон! Убирайся! Немедленно!

Приподнявшись на локтях, нелюдь сверкнул глазами и зрачки его стали вытягиваться в узкие остроконечные полоски.

'Будь ты проклят, Миа*рон. Будь проклят', - как заклинание повторяла я.

Вернувшись в комнату, беззвучно плакала, пока не надоело.

Ближе к вечеру в компании Дэй*река я шагала по притихшему, укрытому снегами, городу. После двух месяцев взаперти возможность дышать свежим воздухом казалась чудом.

– Что ты все время пялишься по сторонам?
– шипел Дэй*рэк.
– Нам, если забыла, напоминаю, приказано не привлекать внимания. Вот давай, топай и не привлекай.

– Не могу!
– огрызнулась я.
– Я для этого слишком хорошенький!

Путь лежал в элитарный бордель для извращенцев, где любили развлекаться высокопоставленные особы. В их число входила и будущая жертва, намеченная Миа*роном. Озвученный бордель оказался единственным местом, куда потенциальный покойничек отправлялся один, без охраны.

Коротко объяснив специфичность оказываемых в публичном доме услуг, на меня натянули мужской костюм, велели притворяться мальчиком, после чего повели в веселый дом с черного хода.

Сомнений в том, что Миа*рон прекрасно осведомлен о моих последних наблюдениях, не осталась. Зверь жаждал новых развлечений.