Красный цветок
Шрифт:
Я завертелась, отыскивая глазами Эллоис*Сента.
Аста*рэль бережно поддерживала Изин*фрэса, Одежды его быстро окрашивались в алый цвет. Наша Целительница попыталась совершить ритуальное наложение рук, но Изин*фрэс оттолкнул её.
– Побереги силу. В лагере наверняка окажется много раненых.
– Но тебе тоже нужна помощь!
– возразила Аста*рэль.
– Наши организмы способны восстанавливаться естественным образом практически после любых травм. Ни Те*и, ни Зак, не ранены. Они поделятся со мной кровью, если это будет необходимо. Позаботься о тех, кому твоя помощь нужнее, сестренка.
Сиэл*ла беспомощно посмотрела на Аста*рэль, словно прося совета.
– Перевязать ты себя хотя бы позволишь?
– зло спросила я.
Меня подобная жертвенность не просто раздражала, - бесила. Сама бы я приняла помощь, не задумываясь ни о ком другом. Я любимая - прежде всего.
– Или предпочтешь, чтобы кровь останавливалась 'естественным образом'?
– с подчеркнутым сарказмом вопросила я.
Ответ меня не заботил.
Потому что я увидела Эллоис*Сента. В весьма сомнительных тесных объятиях, которые смущали и бесили меня даже теперь, когда истинное содержание представшей глазам сцены было ясно и понятно.
Сам едва удерживаясь на ногах, безумец помогал одному из перевертышей-львов, делясь живящей, чудотворной колдовской чеаровской кровью.
Я понимала, что это акт милосердия и исцеления. Но со стороны это все равно до омерзения напоминало поцелуи.
Поднявшись над раненным, Эллоис*Сент тыльной стороной ладони вытер кровавые капли с губ. Его штормило. Ужасно бледной, он отличался красотой, способной внушить отвращение. В её болезненности было нечто непристойное.
С видимым усилием Эоорис*сент заставлял подняться себя на ноги. Мне это казалось ненужным позерством.
Наши взгляды перекрестились. В его глазах разные выражения быстро сменяли одно другое: радость, холодность, высокомерие. И привычная насмешка.
Повернувшись ко всем Чеар*рэ спиной, я отошла в сторону, подальше. Чтобы ничего не видеть. Не стремиться постичь то, что понять не дано.
Глава 4
Кошмары
Меня вновь мучили кошмары.
Прикрученная к столбу, к которому чернь старательно стаскивала охапки хвороста, аккуратными вязанками складывая к моим ногам, я вновь переживала весь ужас агонии.
Старуха с огромным провалом вместо рта хохотала:
– Думала, ты всех перехитрила, Рыжая Кукла, и смерть не отыщет к тебе дорогу? Надеялась спастись? Ты - ведьма!!! Ведьме - пламя! Ведьме - пламя! Ведьме - пламя!
Огненные языки, поначалу неуверенно, разгорались быстрее и жарче. Едкий дым наполнял легкие.
'Ты - ведьма!!! Ведьме - пламя! Ведьме - пламя! Ведьме - пламя!'.
Сколько не пыталась я повлиять на разгорающееся пламя, оно не подчинялось. Я была бессильна.
Через палящее марево я видела Эллоис*Сента. Он стоял, взирая ясными очами, в которых отражались глубокая печаль. И чувство исполненного долга.
Его спокойно скрещенные руки не оставляли надежды на вмешательство.
– Нет!!!
Голос казался плоским, яростным и потерянным.
Он повернулся спиной, не желая слышать моих криков.
Только не он! Двуликие, пусть он не будет в числе моих убийц!
Огонь. Огонь. Огонь. Стеной. Я в окружении и мне не вырваться.
Всюду были боль и свет.
Огонь!
Агония...
***
В ужасе я проснулась, с облегчением осознавая: видение, чем оно не было - предвестником будущего или отголоском прошлого, вперемешку со страхами настоящего, - не реальность.
Желая развеять остатки страшного сна, я вышла на свежий воздух.
Ночи в пустынях были холодными, изо рта при дыхании облачком вырывался пар. Небо, усеянное острыми звездочками, как всегда, далекое, бесстрастно взирало на происходящее. Сверху - вниз. Такая уж у него судьба.
Повсюду стояли плошки, над ними блестели полоски мягкого металла, с них в миски капала вода, образующаяся прямиком из воздуха при резком перепаде температур.
Оборотни-часовые косились по-звериному недоброжелательно. В чем-то их можно было понять, если бы пришла такая охота. Но покуда её не нашлось, я подчеркнуто не обращала на перевертышей внимания. Наслаждаясь тишиной и иллюзорной свободой отошла на несколько десятков шагов от разбитого лагеря. Зная, что рискую получить взбучку за проявленное легкомыслие.
Заметив две фигуры, четко выделяющиеся на фоне звездного неба, я замерла, стараясь не шевелиться. Даже не дышать.
Два мужских силуэта, слившихся в страстном лобзанье само по себе видение неприятное. Не люблю я подобных отношений, которые судьба с завидным постоянством тычет в чувствительный, склонный к раздражению нос.
Но...но...
Это не сон. Не мираж. Не галлюцинация. Это страшная реальность.
Первая фигура - Зако*лар.
Вторая...
'Знаешь, какое наслаждение испытываешь, удерживая в когтях чужое тело и душу? Этого удовольствия не заменит ничего, кроме нового убийства, новой жертвы...'.
Черные волосы, спадающие ниже пояса. На них так красиво играют лунные блики...
'Величия того, чьи острые когти вонзаются в теплую плоть, разрывая её на части! Ты не знаешь, не можешь з-знна-тть, вкус человеческого мяса!'.
Высокая фигура, двигающаяся с грациозностью зверя, загнанного в ловушку человеческого тела.
'Я - зверь. Зверю не нужны всякие 'зачем' и 'почему'. Мне хотелось напасть, я и напал'.
Алые губы, за которыми, - я хорошо помню, - прячутся резцы.