Красный цветок
Шрифт:
Высокомерным фырканьем я выразила все, что думаю по этому поводу.
– Вот не надо так. Тебя никогда не мучили и не пытали. А я, как ты наверняка помнишь, садист, зверь и сволочь, - оборотень закинул руки за голову.
– Хотя, знаешь, есть нечто в моей натуре, запрещающее мучить женщин. Физически. Вы такие хрупкие, это лишает процесс удовольствия. Зато остается моральный террор. Тут ограничений, хвала Двуликим, нет. Я могу, к примеру, изнасиловать тебя. Эта мысль тебе не нравится?
– А тебе?
– Не смотря на некоторые мои э...вкусы, она вполне вдохновляет. Но, пожалуй, ты права. Я не стану этого делать. Не поверишь, но я никогда никого не насиловал. Все эти мальчики сами меня хотели. Что они только не вытворяли, чтобы заслужить мое внимание и благосклонность...
– Ага. Конечно, - парировала я.
– Гиперсексуальность в их возрасте - обычное явление. С девочками все сложнее.
– На любого упрямца найдется аркан. Год в горестной разлуке заставил тебя о многом позабыть, Смертоносная моя. Старые уроки полностью выветрились из легкомысленной головки? Что ж, ничего. Я заставлю вспомнить. Кажется, Сан*рэно запамятовал передать, что несравненный, прекрасный, нежный Эллоис*сент Чеар*ре находится здесь. Да, да! Совсем рядом. Его предусмотрительно захватил в плен кто-то из местных. И теперь участь мальчишки будет полностью зависеть от твоей сговорчивости.
Губы сделались непослушными и холодными, будто я к ним лед прикладывала.
– Нет, - растянулись губы мужчины, - я говорю не о твоей сговорчивости в нашей совместной любви, - ухмыльнулся мерзавец.
– Я толкую о Вратах, о Силе. Если будешь умницей и скажешь своему папочке: 'Да!', - все мы поживем. Ещё немного. Оставайся хранить добродетель. Если Двуликие окажутся благосклонны, в момент вашей судьбоносной встречи тебя, может быть, не покинет желание всучить предмету воздыханий эту несравненную прелесть.
Неприятно засмеявшись, Миа*рон откланялся, оставляя меня в одиночестве.
Я смотрела на сомкнувшуюся за его спиной ткань. Оборотень и раньше не внушал симпатии, но в прошлом я его ненавидела, а не боялась. Теперь страх, парализующий до немоты, стал преобладающей эмоцией.
Раньше у меня не было ничего, что можно потерять. А теперь была семья, будущее, друзья. Я стала счастливее, и потому уязвимее. Я любила Чеар*ре, даже если они не разделяли моих чувств. Появление Миа*рона, дурацкие обещания, невнятное проклятие грозили вдребезги разбить всё, чем я дорожила.
Опасения и страхи лишали храбрости, вместе с ней уходила Сила, питаемая гневом.
Утром меня разбудило появление Сан*рэно. Выпятив вперед грудь, он нерешительно переминался с ноги на ногу.
Тщетная попытка храбриться. Страх выглядывал из-за каждого его жеста.
– Какого демона?
– нелюбезно вопросила я, отрывая голову от подушки.
– Солнце давно встало. Миа*рон велел готовиться к переходу. Проклятые Чеар*рэ могут напасть на наш след...
– Приятно слышать.
Отсутствие юбок есть благо. Данное открытие сделано давно и пока не потеряло актуальности. Натянув тунику и подтянув кожаные штаны ремешком, я повернулась к папаше:
– Веди. Я готова.
***
Через четверть часа процессия двинулась в путь. Миа*рон возглавлял колонну. Одной рукой управляя жеребцом, другой он обнимал пленника. Я плелась в хвосте. Сан*рэно следовал за мной, замыкая группу.
Эллоис выглядел бледным и избегал моего взгляда. Я старалась не о чем не задумываться: ничего хорошего впереди ждать не могло.
Сколько времени мы неслись по бескрайним выжженным солнцем просторам, не знаю. Пейзаж не отличался разнообразием.
Вскоре перевертыш натянул поводья. Лошадь, фыркнув, встала. Сан*рэно, спешившись, угодливо подскочил к патрону, принимая заложника у того из рук.
Выпростав ногу из седла, Миа*рон скользнул ко мне, явно намереваясь помочь спешиться. Но я поторопилась справиться сама.
Зверь не хорошо заулыбался.
– Пытаешься проявлять строптивость?
– Отстань!
С улыбкой Миа*рон посторонился. Не успела я шагнуть вперед, он схватил меня за волосы и с силой швырнул на землю. Тяжесть сапога не позволила подняться, прижимая к земле.
– Так нельзя говорить с тем, кто вооружен и опасен. Ты меня поняла?
Сжав зубы, тяжело дыша, я молчала. Давление на спину сделалось сильнее.
– Я не слышу. Говори громче: 'Да, хозяин'!
– Эй, Миа*рон, - голос родителя, вроде как осмелившегося перечить, звучал не слишком уверенно.
– А это обязательно?
– Заткнись!
– почти визгнул оборотень.
– Оставь её в покое, - голос Эллоис*сента звучал холодно.
В следующее мгновение показалось, что с меня содрали скальп. Зелень мелькнула перед глазами. Рывком поставив на ноги, выпустив когти, зверь прочертил по шее кровоточащие царапины. Склонившись к уху, с придыханием выдохнул:
– Не оставлю. Что ты сделаешь, красавчик? Здесь не твоя территория. Твоя магия сначала убьет её. А уже потом - меня.
Миа*рон демонстративно провел языком по шее, слизывая алые ручейки. Зверь застонал, руки оборотня с такой силой сжались на теле, что жалобно затрещали кости. Касания языка бередило раны, вызывая жгучую боль.
– Ну, что же ты не спешишь геройствовать, мальчик?
– насмехался оборотень.
Руки разжались и снова сомкнулись, успев подхватить до того, как я упала.
– Или тебе нравиться смотреть на это? На то, как я буду целовать её? Ласкать? Срывать одежду - тряпка за тряпкой!
– Миа*рон, прекрати!
– А вот и наш добродетельный папаша высказался, наконец! Ну, давайте! Выпускайте праведный гнев.
– Отпусти девушку, трус.
Эллоис пытался говорить спокойно. Но у него не получалось. В напряженном голосе явственно слышались тревога и возмущение.