Красный цветок
Шрифт:
– Я так и думал! Одной иллюзией меньше, ведьмочка? Не поверишь, но я оказываю тебе своего рода услугу. Чем меньше в жизни иллюзий, тем лучше.
Попытка опустить голову закончилась очередным взрывом боли.
– Мстительная гнусная тварь, - прохрипела я.
Голос не слушался, едва удавалось проговаривать слова.
Лицо Миа*рона неожиданно исказилось. А пристальный тяжкий взгляд понравился мне ещё меньше, чем недавние торжествующие многозначительные улыбки.
– Этот хлыщ тебе так дорог?
– задумчиво нахмурил оборотень брови.
– Нужно отдать ему должное, - в мальчишке есть изюминка.
– Уж не влюбился ли, часом?
– Ревнуешь?
– неожиданно встрепенулся, оживившись, кот.
– Опасаюсь, как бы и мою голову, в свою очередь, не подарили в качестве трофея. Есть у тебя такая дурная привычка.
Тень, метнувшаяся по комнате размытым пятном, материализовалась, захватывая в кольцо жадных рук. Мелькнула мысль, что вот и все. Против воли, я испуганно дернулась.
– Я не трону тебя, Огненная. Как бы не был хорош пацан, он - всего лишь один из Чеар*ре! Не более. Чеар*ре в Эдонии не мало. Литу*эль - одна.
Я чувствовала себя слишком измученной и опустошенной, что бы противостоять подобному бреду. Или разубеждать кого-то.
– Уйди, - попыталась я отвернуться.
– Мне плохо.
Но куда мне, при моем весе и росте, сопротивляться горе туго перевитых мышц? Не удалось даже пошевелиться.
– Я хотел, чтобы тебе было плохо. Хотел сделать больно.
– Это должно меня удивить, поразить или возмутить?
– безлико поинтересовалась я.
– Да что с тобой?! Ты словно не живая!
– Ты крутой мужик, Миа*рон. Но есть у тебя одна слабость: трепаться любишь. Вам нужно распахнуть Демонические Врата? С радостью выверну мир наизнанку, - если это окажется в моих силах. А теперь - убей, или убирайся. Я не желаю ни видеть тебя, ни слышать.
– Не за тобой решающее слово!
Отчаяние бывает разным. И по-разному выражается: в криках, гневе, мольбах, проклятиях. В желаниях действовать или замирать; смеяться или плакать.
У меня было чувство, что из мира ушло все, что делает его привлекательным или хотя бы мало-мальски интересным.
– Мне всё равно, - устало вздохнула я.
– Делай, что хочешь.
– Люблю покорных женщин.
– Ты не любишь женщин, - холодно возразила я.
– Ты вообще никого не любишь. Понятие ни имеешь, что такое любовь.
– И что же это такое? Просвети меня, сделай милость?
– Найди иной способ позабавиться.
– У меня сложилось впечатление, что мои развлечения приводят тебя в очень плохое настроение.
– Просто этот способ развлекаться один из самых твоих любимых.
Я с благодарность чувствовала дурноту и накатывающую волнами слабость. Они, подобно любимым гобеленам и занавесям Миа*рона, обещали отделить от всего происходящего.
– Ты опять будешь болеть?!
– зарычал зверь.
– Женщины! Чуть что - сразу вам плохо! Бледнеете, краснеете! То вас лихорадка бьет, то озноб студит! С вами совершенно невозможно нормально общаться.
Я хрюкнула в попытке не рассмеяться.
– А ты не пробовал для начала удержаться от искушения порезать потенциального собеседника на маленькие ленточки? Это существенно повышает шансы 'нормального общения'.
Я впервые не испытала никаких эмоций при виде того, как зрачки оборотня вытягиваются черной струной. Ни страха, ни изумления. Только темное торжество. Я больше не боялась Миа*рона. Вместе с любовью к Эллоис*Сенты, страстью к жизни, во мне умер темный ужас, перемешанный с влечением.
Пустота. Ничто.
– Не понимаю, чем ты недоволен?
– задумчиво высказалась я.
– Ты хотел меня сломать. И у тебя получилось.
– А кто сказал, что я недоволен?
– рыкнул собеседник.
– Я просто счастлив!
Яростный хлопок дверью красноречиво продемонстрировал степень счастья противника.
Нечто вроде насмешливой радости заискрило в сердце. Но, не успев подняться, погасло.
Через четверть часа в дверь снова постучали. Поскольку ни оборотень, ни его юный любовник ко мне бы сейчас ни сунулись, не стоило большого труда догадаться, кто пожаловал: рыжий родитель.
Окинув меня беглым взглядом с головы до ног, он хмуро процедил через зубы:
– Миа*рон велел собираться. Он считает, что лучше покинуть деревню как можно скорее. Мне стоит ему возразить?
– Не стоит, - покачала я головой.
– Что толку здесь торчать?
– Ты в зеркало гляделась?
– Зачем? Не к жениху еду.
– Тебе необходим доктор, а не превратности дороги! Да что вы все? С ума, что ли, посходили?!
– Добро пожаловать в преддверие Бездны, папочка!
– скорее всего, улыбка моя сочилась ядом.
Хочу я признавать, или нет, но часть злобной кошачьей натуры жила в сердце. Я наслаждалась бессилием и растерянностью, что читалась в глазах Сан*рэно. Я купалась в его страданиях, которых он не мог выразить, ибо не до конца осознавал.
Впрочем, разве он не заслужил боль долгими годами предательств и слабостей? Разве он - жалел хоть кого-то?
Так и ещё никто не пожалеет.
Отбросив в сторону платье, я облачилась в простой и удобный костюм. Затянув медную гриву волос черной лентой, спрятав грудь под толстым свитером, заправив брюки в высокие кожаные сапоги, почувствовала, что готова к путешествию в Мертвые Скалы. Никто не упоминал это место, но я четко видела тонкую тропу, петляющую между серым нагромождением камня.