Красный Дракон (др. перевод)
Шрифт:
В ее случае их страх еще более усиливался.
Ей не нравилось, когда мужчина вползал к ней в постель, как пугливо крадущийся вор…
Сегодня она шла ужинать с Ральфом Мэнди. Он имел обыкновение как-то особо противно скулить о том, что он, дескать, настолько боится жизни, что не способен на любовь. Ральф намеренно старался напоминать ей об этом почаще, вызывая в ней бешенство. Да, с Ральфом ей бывало весело, но она не хотела владеть им.
Она не хотела видеть Ральфа. Ей не хотелось поддерживать беседу, слышать, что посетители ресторана умолкают, глазея на то, как она управляется с ножом и вилкой.
Вот бы иметь рядом настоящего мужчину, храброго и независимого, — такой сам знает,
Фрэнсис Долархайд. Застенчивый мужчина с фигурой профессионального футболиста, не переносящий пустой болтовни.
Она никогда не видела и не касалась пальцем его заячьей губы, и у нее не возникало зрительных ассоциаций с дефектом его речи. Она подумала, не считает ли Долархайд, что она его прекрасно понимает только потому, что якобы «слепые слышат намного лучше нас». Это было распространенное заблуждение. Наверное, надо было ему объяснить, что это неправда, что слепые просто более внимательны к тому, что слышат.
Как много мифов окружает жизнь слепых. Ей было интересно, не считает ли Долархайд, как и все остальные, что у слепых душа «чище», чем у зрячих, что увечье якобы наделяет их какой-то особой святостью. Она даже засмеялась. Это тоже было неправдой.
32
Полиция города Чикаго работала под неусыпным вниманием прессы. Каждый вечер ночные новости отсчитывали время, оставшееся до следующего полнолуния. Оставалось одиннадцать дней.
В каждом чикагском доме поселился страх.
Одновременно возросло число зрителей на сеансах фильмов ужасов, причем даже на тех, которые в другое время через неделю тихо испустили бы дух в кинотеатрах для автомобилистов. Очарование ужаса. Предприниматель, который до этого выкинул на рынок майки с надписью «Зубастик — мужчина на одну ночь», теперь выпустил другие — «Красный Дракон — мужчина на одну ночь». Панки и рокеры охотно брали и те и другие.
После похорон Лаундса на пресс-конференции, которую давали высшие чины городской полиции, пришлось появиться и Джеку Крофорду. Наверху ему дали понять, что ФБР в этом деле должно быть на виду. Он исполнил приказ, не проронив, впрочем, ни слова. Никто не говорил ему, что ФБР должно быть и на слуху тоже.
Когда многочисленные группы участвующих в расследовании начинают ощущать нехватку свежих фактов, они направляют усилия на себя самих, все время возвращаясь на одно и то же место — пока не разбивают его в пыль. Их кипучая деятельность развивается в замкнутом круге — по аналогии с засасывающей воронкой смерча или с нулем.
Где бы Грэм ни оказывался, повсюду его окружали детективы, ослепляющие вспышки фотоаппаратов, топот полицейских башмаков.
Грэм жаждал тишины.
Ближе к вечеру с пресс-конференции вернулся Крофорд — злой как черт. Грэма он нашел в тихой комнате присяжных заседателей, находящейся этажом выше федеральной прокуратуры. Низко подвешенные лампы ярко освещали зеленое сукно длинного стола, за которым сидел Грэм — без пиджака и галстука, обложившись бумагами и фотографиями. Сейчас он пристально смотрел на два снимка. Один из них — с семьей Лидсов — вставлен в рамку. А другой, запечатлевший семью Джейкоби, был прикреплен к скоросшивателю, прислоненному к графину.
Фотографии, на которые смотрел Грэм, напомнили Крофорду походный алтарь тореадора, который легко устанавливается в любом гостиничном номере. Фотографии Лаундса не было. Крофорд подозревал, что Грэм и думать забыл о деле Лаундса. Но ему не хотелось злить Грэма.
— На бильярдную здорово похоже, — заметил Крофорд, оглядываясь.
— Ну как, дали жару прессе? — поинтересовался Грэм.
Он был бледен, но трезв. В руке он сжимал литровую бутылку с апельсиновым соком.
— Господи, — Крофорд рухнул на стул, — разве там дадут спокойно посидеть и подумать? И вообще, участвовать в пресс-конференции — это мочиться против ветра.
— Что нового?
— С начальника полиции вопросами семь шкур спустили. Он только сидел и чесал яйца перед камерой. Это самое интересное, что я там видел. Посмотри в шестичасовых новостях, посмеешься.
— Сока хочешь?
— Я лучше колючую проволоку пожую.
— Прекрасно, мне больше достанется. — На осунувшемся лице Грэма слишком ярко блеснули глаза. — По бензину ничего нового нет?
— Дай бог здоровья Лайзе Лейк. Только в черте города — без пригородов — сорок одна заправка «Сервко суприм». Подчиненные Осборна обошли каждую, проверяя, кому из владельцев микроавтобусов или фургонов бензин был продан в канистрах. Пока ничего не нашли, правда, опросили не все смены. «Сервко» имеет сто восемьдесят шесть других станций, разбросанных на территории восьми штатов. Мы попросили местную полицию помочь. На это уйдет время. Если Господь от меня не отвернулся, этот деятель расплатился кредитной карточкой. Шанс есть.
— Так-то оно так, если только он не заправился в бак, а потом не откачал бензин оттуда в канистру.
— Я просил начальника полиции быть очень осторожным, когда он рассказывает о нашем деле, чтобы не подумали, что Зубастик живет где-то поблизости. Люди и так уже напуганы. Если бы он ляпнул лишнее, то сегодня вечером, когда пьяные разбредались по домам, пальба поднялась бы, как в Корее.
— Ты думаешь, он где-то здесь?
— А ты думаешь по-другому? — Крофорд взял со стола заключение судмедэкспертизы по делу Лаундса и стал вглядываться в текст через очки для чтения. — Кровоподтек на голове появился раньше, чем травмы лица. Точно они сказать не могут, но разница от пяти до восьми часов. Итак, травмы лица были нанесены за несколько часов до того, как он попал в госпиталь. Рот был обожжен, но по полости еще можно делать выводы. У него оставался хлороформ в этом — как его, черт, — ну, в общем, в дыхалке. Ты думаешь, он был без сознания, когда его укусили?
— Нет. Ему было нужно, чтобы Лаундс был в сознании.
— Я тоже так думаю. Прекрасно, значит, он его чем-то оглушил — еще в гараже. Он должен был дать ему хлороформ, чтобы Лаундс не кричал, пока он его везет в уединенное место. Затем он привозит его обратно через несколько часов после того, как покусал.
— Все это он мог сделать прямо в припаркованной машине, никуда не уезжая, — возразил Грэм.
— Ты забыл о колесах инвалидного кресла, — напомнил Крофорд. Он начал массировать крылья носа, и голос его стал гнусавым, как будто из мегафона. — Бев обнаружила два типа коврового волокна — шерсть и синтетику. Хорошо, допустим, синтетика есть в фургоне. Но шерсть? Ты видел когда-нибудь в фургоне коврики из чистой шерсти? Ты часто видел шерстяные ковры в домах, сдаваемых в аренду? Крайне редко. Поверь, Уилл, этот шерстяной ковер лежит в собственном доме. А земля и плесень означают, что кресло держали в каком-то темном месте, например в подвале с земляным полом.
— Может быть, может быть.
— Теперь смотри. — Крофорд извлек из портфеля большой дорожный атлас. В оглавлении раздел «Расстояния и время в пути между городами США» был обведен ручкой. — Фредди отсутствовал почти пятнадцать часов. Время нанесения телесных повреждений распределяется внутри этого отрезка. Я собираюсь сделать несколько предположений. Мне бы не хотелось их делать, но вот… Слушай, а чего ты смеешься?
— Просто вспомнил, как ты проводил занятия в Квонтико и курсант сказал тебе, что «он предполагает…».