Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля
Шрифт:
Сегодня изящная вилла Палатино пришла в упадок и совершенно не поддерживается властями Кубы в должном виде. Здесь расположился Дом юного железнодорожника. Роскошные французские витражи господствовавшего в начала XX века стиля ар-нуво частью разбиты, а обстановка внутреннего убранства серьезно пострадала от осоветившихся островитян. Самой мадам Абреу посвящена лишь маленькая комнатка с вырезками из газет. И кажется, никогда не было этой весьма экстравагантной дамы и ее приматов-единоверцев…
За первым ударом из Гаваны Иванова настиг и второй: американцы, на которых рассчитывал Кальметт, провалили лекции в обществах атеистов. Часть слушателей была шокирована предстоящими опытами, а на квартиру Иванова в Париже посыпались новые письма, полные брани и угроз физической расправы от членов ку-клукс-клана.
Радовали только известия, приходившие из СССР: удалось сдвинуть с места строительство обезьяньего питомника в Сухуми, и профессора просили прислать рекомендации по сооружению вольер для шимпанзе и их получеловеческого приплода.
Эти получеловеческие особи, по мнению Ильи Ивановича, должны были жить в питомнике в условиях полусвободы и иметь возможность общаться со своими, такими разными, родителями, которыми их наградил изобретательный ученый. То же относилось и к обезьянам. «Я снова настаиваю на том, — писал Иванов, — что в клетках шимпанзе размножаться не будут и что для них необходимо устроить зоопарк, где они могли бы жить в условиях полусвободы»17. Профессор настойчиво подчеркивал: будущий питомник необходимо «построить не в виде тюрем с одиночками, а наподобие зоопарка с большими клетками-вольерами, заключающими в себе небольшие деревья, кустарники, траву, проточную воду и снабженные домиками-убежищами от ветра и холода»18.
Оценивая складывающуюся вокруг ситуацию, профессор понимал, что из трех вариантов имевшихся в самом начале у него оставался только один и самый трудный: проводить опыты на Пастеровской станции в Киндии с очень средними, по мнению ученого, деньгами, присланными из СССР. Еще можно было рассчитывать на любезность колониального губернатора, обещавшего обеспечить бесплатным жильем, а это сулило какую-то экономию.
И все же дикая Африка открывала и дополнительные возможности, которые окрыляли экспериментатора. Об этом Иванов рассказал в последнем письме из Парижа, отправленном в Кремль 18 октября: «Прежде всего, будут поставлены опыты гибридизации между двумя видами шимпанзе и между шимпанзе и человеком путем искусственного осеменения. Затем, если это окажется возможным, между гориллой и шимпанзе и между гориллой и человеком»19. Для советских вождей подтверждение родства с гориллой было не менее желательно, чем с шимпанзе, а половые железы этих африканских гигантов сулили и вовсе невероятные возможности. Надо ли говорить, что Иванов держал Кремль в напряжении?
Но в целом расходы на обезьянье сафари в Африке должны были быть серьезными, а само пребывание в Гвинее — весьма продолжительным. Профессора и его сына ожидала полная неизвестность. Единственное, что можно было сказать наверняка: предприятие будет и трудным, и предельно опасным.
И вот 1 ноября 1926 года отец и сын покидают Париж и устремляются к неведомым лесам Гвинеи.
Спустя почти месяц беспокойный Кремль вновь напомнил о себе сотруднику Спецотдела ОГПУ Тихменеву, работавшему в полпредстве СССР во Франции. В Москве хотели знать все свежие подробности приключений ученого. И самое главное, как быстро он раздобудет заветные живые трофеи. Поэтому так нервозно звучала шифротелеграмма: «Сообщите в Кремль Горбунову адрес и технику связи с профессором Ивановым»20. В ответ же от Тихменева было получено грустное известие: «Иванов уехал в Гвинею, не сообщив адреса»21.
Примечания
1 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 18.
2 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 18. — Л. 89.
3 Там же. Д. 16. — Л. 23.
4 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 14.
5 Скаткин П.Н. Илья Иванович Иванов — выдающийся биолог. С. 45.
6 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 18–17.
7 Царев О., Костелло Д. Роковые иллюзии. — М. 1995. — С. 38.
8 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 17. — Л. 9.
9 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 14.
10 Там же. Л. 36.
11 Там же. Л. 35.
12 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 11.
13 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 49.
14 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 32–31.
15 2Там же. Д. 18. Л. 90.
16 Гржимек Б. Среди животных Африки. — М., 1973. — С. 227.
17 Скаткин П.Н. Илья Иванович Иванов — выдающийся биолог. С. 50.
18 Там же.
19 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 61.
20 ГАРФ. Ф. 3316. — Оп. 45. — Д. 16. — Л. 69.
21 Там же. Л. 76.
Глава 10. Кровавое сафари
1
14 ноября 1926 года отец и сын Ивановы прибыли в Конакри. Медлительность местной жизни сказалась на обустройстве путешественников: обещанный губернатором двухэтажный дом в Jardin d’Espais оказался не готов, пришлось провести две недели в столичном отеле. Однако глава французской администрации все же растормошил сонных гвинейских рабочих, и штаб будущей охоты на обезьян обосновался в городском парке в поселке Камайен в 5 км от столицы.
В распоряжении Иванова теперь имелся штат обслуживающего персонала и добротный дом, о котором остались самые светлые воспоминания: «Через две недели мы получили в свое распоряжение квартиру в три комнаты со скромной, но для нас достаточной меблировкой. В нижнем этаже помещались контора и негры, служащие в парке. Дом — каменный и достаточно защищенный от термитов. Одна комната и терраса были отведены мною под лабораторию, которая должна была служить как для основных работ, так и для собирания и заготовки коллекций, хотя бы в скромных размерах, так как на это я не имел ни полномочий, ни кредитов. Квартира была нам предоставлена губернатором бесплатно»1.
Рядом с этим домом началось строительство обезьянника, куда предполагалось свозить шимпанзе с промежуточной базы на станции Пастеровского института в Киндии. 30 декабря 1926 года, не дожидаясь окончания этих работ, профессор Иванов, его сын и три сотрудника-африканца выехали из Конакри вглубь Гвинеи. Новый год путешественники решили отметить в дороге, тем более что для людей, решившихся на такой эксперимент, человеческие эмоции не имели особого значения. Профессор желал как можно скорее приступить к первым опытам уже здесь, в Гвинее. Его буквально снедала мания охоты. Это была одна из его вспышек «неутомимой энергии»2, которую отмечали близко знавшие его люди.