Красный лик

Иванов Всеволод Никанорович

Спасся только десятый человек из русского войска, а «иных же половцы избыша ис коня, а иных ис порта», то есть спасшихся ограбили свои же союзники половцы, отымая коней и «порты» — одёжу.

Татары гнались за убегающими до «Новгорода — Святополчего», и много народу погибло; а всему виной, говорит летописец, великий князь киевский, Мстислав Романович. Это он заявил, получив известие, что татары идут на Русь, что «дондеже есмь в Киеве, то по Яико, и по Понтийское море, и по реку Дунай саблею не махивати».

Конечно, эти слова киевского князя были

легкомысленной похвальбой, платиться за которую пришлось русской земле. К этому времени Чингисхан (умерший через 3 года после битвы на Калке) был в зените своей славы. Его власть простиралась от Тихого океана до Полонских степей; старые культуры Персии, Индии, недавние магометанские властители несли ему дары своей цветистой и пышной культуры, до сих пор удивляющей нас в своих памятниках. Создаваемое им государство было не кратковременным завоеванием; уже пришло в ту пору к сознанию вещее слово, что «государством нельзя управлять с коня».

Вокруг Чингиса в Самарканде заседал совет из мудрейших людей Востока: персы, арабы, китайцы, индусы играли у него выдающиеся административные роли.

И если летописец мудро оговаривается о том, что де Бог один знает, что это за люди и откуда они пришли, то до сих пор, тем не менее, почему-то утвердилась историческая традиция считать татар «моавитянами», согласно авторитетному названию Мефодия, епископа Паторомского, т. е. племенем диким и некультурным. А между тем, если западная наука доказывает ныне всё больше и больше заимствования и рецепции с Востока в религиозной области человечества, если она признаёт вообще первенство Азии по времени и по качеству в разработке этой величайшей области человеческого духа, религии, то как же мы сможем огульно накладывать пошлое клеймо «азиатчины» на это государственное образование, захватившее вполне Евразийский материк и на равнину Восточной Европы вынесшее в единой волне накопленные достижения своей тысячелетней практической государственной, политической и культурной мудрости?

Как мы можем за гиком наездников-степняков, столь близких русским в своей традиционной любви к лошади, к степной охоте и проч., как можем мы позабывать тихий веский голос конфуцианской морали или полные мудрости стихи жития Гаутамы Будды? Справедливость требует от нас властно осознания того, что русские предки получили тогда из сокровищницы исторических запасов Азии, той самой Азии, которая ныне в европейской науке получает такое огромное значение по законченности своих моральных и жизненных идеалов.

А что первое нашествие войск Чингиса на Русь было не «нашествием» «орд», а наступлением организованных войск, мы это увидим в ближайший раз, когда из Азии через несколько лет после битвы на Калке и гибели русских неудачливых, неосторожных, но храбрых лихих князей вышло огромное войско, нёсшее с собой огромный административный аппарат управления в занятых областях, какого, конечно, не знала до того не только русская земля, а и Византия.

Гун-Бао. 1928. 1

апреля.

Темучин

(продолжение)

Темучин-Чингис умер в 1227 году, где-то на Хуанхэ, во время своего похода против хана Тангугов, владетеля Северного Китая. Но со смертью Чингиса не прекращалось, однако, его дело. Его наследники продолжали объединять в своих руках Азию. За смертью Чингиса его огромным царством правил его младший сын, решительный и жестокий Тулуй, сидевший на Дальнем Востоке; правил он на правах регента до тех пор, пока военная обстановка и дальние расстояния не дали возможности собрать всех нужных и полномочных лиц для провозглашения нового Великого Хана.

Тулуй правил на Дальнем Востоке, и в его владения входила нынешняя Восточная Монголия, Маньчжурия и северная часть Китая — по Жёлтую реку. Старший сын Чингиса Джучи умер раньше отца, и поэтому его линию представительствовал сын его Батый, которому были предоставлены страны на запад и на север от морей Аральского и Каспийского, от реки Сыр-Дарьи, равнины Волги и Дона, Черноморские степи, причём примерной северной границей этих владений служил Яик, а с Востока — Сибирь; эти части и образовывали ханство Кипчак, куда впоследствии вошла и Москва.

Второй сын Чингиса — Чаадай владел Средней Азией, собственно областями к западу от озера Иссык-Куль и к востоку от теперешней Ферганы, Хорасаном и разорёнными городами Гератом и Газни. Его столицей был затерянный ныне Аль-Малек где-то на реке Или; в этом городе в 1342 году погиб во имя Христа какой-то францисканец Ричард Бургундский.

В подлинной Монголии, в Каракоруме сидел Огдай-хан, который был Курултаем выбран на престол в 22 день 8 луны 1229 года, после сорокадневного сопротивления.

Первые годы царствования Огдая (Угедея) ознаменовались войной с Китаем, и, после нескольких неудач, — в 1234 году монголами низложена северная династия Кинов. Собранный в 1236 году Курултай, заседавший на исторических берегах Онона, вырабатывает планы дальнейшей деятельности. Наряду с такими мерами, как открытие двух университетов, принимаются этим советом и большие военные планы. Принято решение идти против Нанкина с сидящей там китайской династией Южных Сунов, а также и против Кореи. Эти завоевания было поручено сделать Тулую; было решено также идти на Персию и Кашмир. Батыю, который прибыл с берегов Волги, был поручен поход на Запад.

Когда во имя этого решения Батый несколько позднее появился под Киевом, то, как рассказывает русский летописец, киевлянам удалось захватить «языка», татарина «именем Туврила», который и «сказа всех князей и сущих с Батыем и силу их; бяху же братиа Батыевы, воеводы его Урду, Бардар, Бичюр, Кайдан, Бечон, Менгуй, Коюк, сей же бе не рода его, но первый воевод Себедя Боктур, Бурандай, Бастырь, иже поплени всю землю Болгарскую и Суздальскую, и инех имех же множество воевод их же не написахом» (Тверская летопись, под 1240 годом).