Красный мир
Шрифт:
Или скорее, самому стать могущественнее, поглотив чужую мощь?
Похоже, последнее было куда более вероятно. У меня было немного веры в то, что Зверобог так уж жаждет расстаться со своею земной юдолей.
«Приветственный шлепок» Левиафана, если можно так выразиться, ненароком разрушил мой канал связи с Землей. А вместе с ним — и возможность слышать мою вечную спутницу. Она, конечно, что-то там говорила о возможности действовать полуавтономно… Но, похоже, это так не работало. Мне нужно вернуться на Землю. Тогда, может быть, она вновь установит со мною связь.
Ты потерял
На этот раз, в голосе Зверобога действительно звучала насмешка над неразумностью причудливого создания, что не способно удержать и крохи божественных сил. Пусть и вступило в странный симбиоз с божественным началом из иного мира.
В любом случае, Зверобог стремительно терял ко мне интерес.
Пространство внутри подводной расселины внезапно осветилось, как под лучами миниатюрного солнца, вспыхнувшего прямо на месте Левиафана. Когда я вновь раскрыл свои глаза, полуослепшие от светопреставления, Зверобог куда-то исчез.
— Похоже, возвращать меня на место никто не будет, — сумрачно подумал я, оглядевшись вокруг во вновь сгустившейся тьме, — Вот ублюдок… как мне возвращаться к подводной лодке!?
Левиафана, и по совместительству, отца всего бесчисленного сонма окружавших меня тварей, внутри расселины больше не было. Что же касается его потомства…
Я резко взмахнул плавниками и щупальцами, на ходу ускоряясь. Великий Ахуд удерживал всех этих тварей от того, чтобы тотчас же на меня наброситься, ибо кто смеет встревать в разговор, когда молвит слово, почти всемогущий Бог? Однако сейчас, у меня была лишь небольшая фора во времени. Как метаморф, я скорее восстановился после ослепительной вспышки света, сопровождавшей телепортацию Левиафана. Нужно было воспользоваться ей, чтобы скорее свалить, пока эта свора меня не разорвала на кучу маленьких метаморфов.
Когда на моём пути возникло исполинское тело, заключенное в черный панцирь, я вцепился в него щупальцами, чтобы получить опору. И немедленно ударил передней лапой со всей своей необузданной мощью, усиленной возможностями метаморфа. Кулак, похожий на массивную костяную булаву, проломил панцирь одного из Отпрысков Ахуда, и глубоко вошел в его тело.
Прежде чем я успел развить успех, моего сознания вновь коснулись ледяные щупальца, по своему действию похожие на стрекательные нити ядовитой медузы. Вот только это уже не могло меня остановить.
В голове резко прояснилось, словно внутри моего сознания произошел некий сдвиг. Пустые, тленные мысли. Отвлеченные размышления, порожденные вышедшим за допустимые рамки воображением… разум порождений Левиафана был устроен совсем не так, как у людей. И теперь я мог имитировать его. До некоторой степени, воспроизводить.
Анаак Древний говорил, что мой человеческий разум есть мимикрия. Подстройка под увиденное у «настоящих» людей? Что же, пусть так. Тогда ничто не мешает мне подстроиться немного и под Отпрысков Ахуда. Сдаётся мне, они ОЧЕНЬ плохо поддаются ментальному воздействию.
Не обращая внимания на грохочущий внутри моего сознания молот, я резко изменил форму передней лапы, до сих пор погруженной глубоко в тело врага. Из костяной булавы потянулись острые, множащиеся шипы. Они тянулись всё дальше, вглубь. Они обхватывали и пережимали могучий хребет, проникая прямо под натянутые как струна,
Кажется, я понял, что делать с чудовищной регенерацией этих тварей — с затаённым торжеством подумал я, предчувствуя скорую смерть противника. Как минимум, у них оказалось одно уязвимое место, после поражения которого они теряли боеспособность. Этим местом оказался их мозг, что оказалось ожидаемо.
Увы, мне не удалось сполна отпраздновать победу над первым противником. Он задержал меня достаточно, чтобы рядом со мной тут же оказалась целая свора. На мой панцирь обрушилась целая серия чужих ударов, но благодаря отсутствию под водой подходящей опоры, ни один пока не мог его пробить. Зато чьи-то когтистые лапы оставили меня без глаз, которые я уже дважды регенерировал, отбиваясь практически, вслепую.
Панцирь предательски затрещал, когда в меня пришелся особенно удачный удар. Момент, когда в меня должны были вцепиться и разорвать на куски, приближался как идущий навстречу поезд. У меня не было времени, чтобы рефлексировать на тему своей возможной смерти. Разум Дитя Ахуда не был способен на столь пространные размышления, так что я просто сражался. Не обращая внимания на облако чужой и своей собственной, черной крови, в которой мы уже купались вместо морской воды.
Только этим можно объяснить тот факт, что я даже не испытал удивления, ощутив знакомое, тянущее чувство ближе к центру собственной массы тела.
Меня телепортировали! Прямо сейчас, мать его за ногу! Опять Ахуд!?
Однако, когда я вновь регенерировал зрение, передо мной возникла совсем иная картина, от которой я мог только застыть, в удивлении глотая воздух.
— Бездна тебя побери, где тебя носило!? — оглушительно рявкнул в мою сторону Анаак Древний, размахивая двухметровым посохом, словно вырезанным из хребтины какой-то океанической твари.
Маг левитировал над поверхностью воды, прямо в воздухе, не обращая внимания на штормовой ветер, от которого полы его черной мантии мотало в разные стороны. Похоже, у него не было никаких проблем с тем, чтобы меня опознать, даже в моём теперешнем облике. Впрочем… ах да, на мне же наверняка есть какой-нибудь маячок?
— Проклятье на твою голову, метаморф! — заорал Анаак, — Мы едва не опоздали. Всё уже началось!
На горизонте ослепительно вспыхнула молния приближающегося грозового шторма, вслед за которой меня наполовину оглушило звуками грома. Из-за этого конец разгневанной тирады Анаака, я банально прослушал.
Глава 22
Чуть позади Анаака возвышался зеленый от тины, но вполне узнаваемый корпус подводной лодки. А ещё чуть дальше, я видел каменистый берег. Похоже, все это время мы прятались в тени огромного отвесного утеса, прямо у самого острова Нострикаам.
— Какого демона я не мог тебя телепортировать всё это время!? — после короткой передышки, продолжил разнос древний маг, — Куда ты делся?!
Я собирался, было, пожать плечами, но сейчас мои телодвижения резко ограничивал панцирь, в который я приоделся, словно какой-то моллюск. Не помогало даже то, что костяная броня состояла из множества сегментов, растягивающихся при каждом движении. В итоге, я просто раздраженно щелкнул челюстями.