Красный павильон
Шрифт:
— Ведите меня к нему, — быстро сказал Судья Ди.
Виновато бормоча извинения, хозяин повел судью через шумные комнаты прислуги на задний двор. Там они увидели старика болезненного вида с неопрятной бородой. Старик сидел на деревянном ящике и грелся на солнце. Заморгав от блеска зеленого расшитого халата судьи, старик сделал попытку встать, но судья быстро сказал;
— Сидите, отец, не беспокойтесь. В ваши почтенные годы вы заслужили покой. Я только хотел спросить вас об истории Красного павильона. Я, знаете ли, интересуюсь
Старик погладил свою редкую бородку. Покачав головой, он ответил:
— Эту кровать никогда не двигали, господин, нет, никогда. По крайней мере, при мне этого не было. Она всегда стояла у южной стены, слева от входа. Это ее всегдашнее место, и там она всегда стояла, всегда. Я, конечно, не говорю о последних десяти годах. Тут они могли что-то передвинуть, они теперь все без конца двигают и меняют.
— Нет, нет, она по-прежнему на своем месте, — заверил его судья, — я сейчас как раз занимаю эти комнаты.
— Отличные комнаты, — пробормотал старик, — самые лучшие в гостинице. И глициния, должно быть, сейчас в самом цвету. Я ее сам сажал, уж, почитай, лет двадцать пять назад. Я тогда и садовничал тоже, понемногу. Они там разрушили беседку; жаль, старинная работа была. Построили там двухэтажное здание, новое — чем выше, дескать, тем лучше! Деревья пересадили. Испортили вид с веранды. А раньше там можно было видеть прекрасные закаты. Силуэт пагоды на вечернем небе… И все эти ближние кусты теперь совсем закрывают павильон, заглушают его, я бы сказал.
— Вы имеете в виду эту густую поросль перед верандой? — заметил судья. — Это вы ее сажали?
— Ни в коем случае, господин, нельзя сажать кусты так близко к дому. Придется все время подметать, да и привлекут змей и всякую нечисть. Эти кусты посадили нынешние садовники, глупые люди. Я там как-то поймал пару скорпионов. Они-то думали сделать это место более уединенным, ха-ха! А мне больше по нраву открытые, солнечные места, особенно, из-за моего ревматизма. Эта болезнь подкралась как-то внезапно. Внезапно, да, я и говорю тогда сыну…
— Я рад был видеть, — поспешно прервал его судья, — что вы столь бодры и здоровы при столь преклонных летах. И ваш сын заботится о вас, как я слышал. Спасибо вам большое.
Он повернулся и зашагал к павильону.
Когда он вошел на веранду, Ма Джунг поспешно вскочил и доложил сведения об отъезде антиквара Вена, полученные от Краба.
— Конечно же, Вен не может уехать, — сказал судья резко, — он виновен в лжесвидетельстве. Разыщи, где он живет, и мы навестим его после обеда. А теперь иди-ка в гостиницу, где остановился Киа Ю-по и сообщи ему, что он мне нужен здесь, и немедленно. Потом можешь заняться своим обеденным рисом. Только смотри, не больше, чем на час. Ты понадобишься мне здесь, дел у нас еще много.
Судья Ди сел подле
Киа выглядел весьма взволнованным; он сделал несколько быстрых нервных поклонов судье.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — раздраженно сказал судья. Когда Киа придвинул бамбуковый стул и уселся, судья сердито оглядел его удрученное лицо. Затем он внезапно спросил:
— Вы не похожи на обычного игрока, господин Киа. Что же заставило вас попытать счастья за игральным столом? Да еще, я бы сказал, с таким ужасным результатом?
Молодой поэт выглядел смущенным. Поколебавшись, он отвечал:
— Я действительно совершенно никчемный человек, Ваша Честь! Кроме некоторого умения слагать стихи, я более ничем не могу похвалиться. Я всегда сильно завишу от настроения и действую в зависимости от него. Как только я вошел в этот злополучный игорный зал, дух этого места прямо-таки вселился в меня, и я просто не мог остановиться… Увы, этому не поможешь, уж такой я есть…
— Однако, вы планируете держать экзамены в столице, чтобы начать службу?
— Я занес свое имя в списки только потому, господин, что это сделали двое моих друзей, и я позволил себе увлечься их энтузиазмом! Я вполне сознаю, что чиновника из меня не получится, что для меня идеал — тихая жизнь где-нибудь в деревне, чтение, сочинение стихов…
Поэт помолчал, взглянул на свои не находящие покоя руки и продолжил несчастным тоном:
— Мне так неудобно перед господином Фенгом, Ваша Честь, он так многого от меня ожидает! Он очень добр ко мне, даже желает моей свадьбы с его дочерью… Его доброта ложится на мои плечи тяжкой ношей, господин!
Судья Ди подумал, что молодой человек либо совершенно искренен, либо изощренный актер. Он спросил безразлично:
— Почему вы солгали мне утром в суде?
Лицо поэта залилось краской. Он сказал, запинаясь:
— Я… я не понимаю, Ваша Честь, что вы имеете в виду…
— Я имею в виду, что вы попали в комнату к девушкам совсем не по ошибке. Когда вы вошли туда, вы спросили об Осенней Луне. Затем вас видели на дорожке, ведущей к ее павильону. Отвечайте начистоту, вы что, влюблены в нее?
— Влюблен в эту надменную жестокую женщину? Да не допустит этого небо, господин! Я не могу понять, почему ее так любит Серебряная Фея, ведь ее и других девушек эта куртизанка нещадно бьет за малейшую провинность! Ее извращенной душе это даже нравится! Я лишь хотел убедиться, что она не намеревается наказывать Серебряную Фею за то, что она пролила вино на халат этого мерзкого антиквара — вот почему я пошел туда, господин. Однако, когда я пришел к ее павильону, уже было темно. И я тогда немного погулял по парку, чтобы остыть и привести нервы в порядок.