Красный сердолик
Шрифт:
Он укоризненно покачал головой.
— Пожалуйста, не волнуйтесь. Ничего подобного не говорил.
— Но вы подумали! — воскликнула я. — Это написано у вас на лице. Да и почему бы вы стали отгонять от себя подобные мысли? Ведь гораздо легче заподозрить меня, чем поверить в виновность Карлы Дрейк.
— Ах, мисс Уинн, — произнес Геринг таким тоном, что я почувствовала себя круглой идиоткой. Я не собиралась закатывать истерики в духе Крис; но на меня много всего навалилось, и как-то сразу, а тут еще этот халат — последняя капля, переполнившая
— Все в порядке, — сказала я. — Извините. Уверена, что найдется какое-то простое объяснение; как только Сондо снова объявится, все встанет на свои места.
— Мне придется взять этот халат и показать его Мак-Фейлу, — заявил Геринг. — А теперь вернемся к вопросу о газетной вырезке.
Я нашла ее и передала детективу.
— Тут говорится о краже меховой шубы во время показа мод в магазине, где работал Монти до того, как перешел к нам. Может быть, существует связь…
— Я это выясню, — заверил меня Геринг. — И не переживайте по поводу халата.
Кейт вернулся вскоре после ухода Геринга, и я рассказала ему, что произошло. Мое сообщение заставило Кейта страшно побледнеть, он расслабленно опустился на стул.
— Это означает, что она мертва, — проговорил он сдавленным голосом. — Вот что это значит!
— Это не означает ничего подобного, — отрезала я, но он покачал головой.
— Если она мертва, я все расскажу, — прошептал он. — Я должен буду это сделать. Я не могу допустить, чтобы так все продолжалось.
У меня возникло искушение встать и хорошенько потрясти Кейта, как мы с Биллом по очереди трясли Крис.
— Что у тебя на уме? — спросила я.
Он только покачал головой; я уже знала по опыту, что в таком состоянии от Кейта ничего не добиться. Он поклялся, что понятия не имеет о халате, и я ему поверила.
А после ленча стало известно, что Билл тоже исчез. Судя по всему, он, по-видимому, был последним, кто говорил с Сондо.
Глава 17
Но до этого еще кое-что произошло. Явился Мак-Фейл, преисполненный негодования. Он потребовал к себе Сондо, давшую ложные показания против Тони; узнав о проломленном черепе Долорес и о халате, найденном в ящике моего стола, он вознегодовал еще сильнее.
После бесплодной серии допросов Мак-Фейл распорядился объявить розыск Сондо, передать ее приметы по радио и снабдить ими всех полицейских. Для себя он уже все решил. Сондо удалось его одурачить один раз, но больше этот номер не пройдет. Очевидно, она и была нашим убийцей, ловко сбежавшим под прикрытием ареста Тони. Все остальное — разбитый манекен, халат в ящике моего стола — не более чем ложные следы, оставленные Сондо, чтобы запутать следствие. Но Мак-Фейл на эту удочку не попадется.
Тони был в восторге от такого поворота событий и не терял времени даром; в мстительном задоре он сообщил Мак-Фейлу о Сондо все, что только сумел против нее измыслить.
Вызвали мисс Бэбкок, чтобы спросить ее о красном платье. Она поведала, что мистер Гарднер особенно настаивал на том, чтобы платье было представлено в экспозиции оконной витрины, и что один из ассистентов отдела оформления специально отнес его наверх за день до происшествия. «Но где поясок?» — возмущенно вопрошала мисс Бэбкок. Я уверена в том, что в ее глазах пропажа пояска была гораздо более серьезным делом, чем исчезновение Сондо. Несмотря на шум, который она подняла, поясок так и не нашелся. Тогда не нашелся.
А сразу после ленча произошла странная встреча на лестнице.
Все лестничные пролеты в новейшей части магазина закрытые и отделены друг от друга на каждом этаже. Поскольку в здании множество лифтов и есть еще широкий эскалатор, лестницей пользуются редко. Я находилась на третьем этаже, улаживая какой-то вопрос, касавшийся вывесок, а затем мне понадобилось спуститься на второй, повидать товароведа из отдела товаров для сада. Так как лестница оказалась рядом, я через дверь вышла на лестничную площадку третьего этажа.
Едва начав спускаться, я услышала голоса внизу, прямо под собой, и узнала один из них: он принадлежал Елене Фарнхем. Я остановилась и наклонилась над перилами. Елена вела задушевную беседу с Карлой Дрейк.
— Я ценю то, что ты для меня сделала, — говорила Карла. — И я этого не забуду. Никто из нас не должен быть втянут в дело таким образом.
Карла стояла ко мне спиной, и я не могла разглядеть ее лицо. Елену я видела в профиль, она пристально смотрела на Карлу.
— Он причинил достаточно страданий, пока был жив, — сказала Елена. — Не следует позволять приумножать их теперь, когда он мертв.
Карла протянула руку, и Елена ее пожала. Они заключали между собой договор. Затем Елена стала пускаться вниз, на первый этаж, а Карла двинулась наверх, по направлению ко мне. Не желая быть обнаруженной, я повернулась и выбежала на третий этаж, чтобы воспользоваться лифтом.
Значит, между Еленой и Карлой существовала какая-то связь. Елена знала о манекенщице нечто такое, о чем предпочитала молчать. И я полагала, что мне отчасти известно, о чем шла речь.
На табло между лифтами зажглась сигнальная лампочка, и, успев зайти на второй этаж, я узнала, что меня просят подняться в отдел оформления витрин, где временно обосновался Мак-Фейл. С ним был Геринг; на столе Монти лежали копии каких-то чеков.
— Мы послали за мисс Дрейк и мисс Фарнхем, чтобы разобраться в деле с булавкой, — сообщил Мак-Фейл. — Но сначала расскажите все, что вам об этом известно.
Я поделилась с Мак-Фейлом своими подозрениями: меня насторожило то, что обе женщины уклончиво отвечали на вопрос о времени обмена булавки.
Мак-Фейл прикрыл лежавшие на столе чеки листком бумаги и кивнул.
— У нас имеется копия кассовой ленты; номер чека указывает, что обмен булавки был произведен незадолго до закрытия магазина во вторник.