Красота и темнота
Шрифт:
— С Рождеством, мам.
— Ты поймаешь свою смерть, простудившись. Продолжай в таком же духе. — Она журит и трясет головой, подталкивая меня к ванной.
Я быстро сбрасываю с себя промокшую одежду и залезаю под душ. Стоя под горячим каскадом воды, я чувствую, как жизнь медленно возвращается в окоченевшие конечности. Десять минут спустя я выхожу.
Мама оставила мне полотенце и одежду на стуле. Я вытираюсь насухо и провожу по запотевшему зеркалу. На меня смотрит лицо незнакомца. Глаза совершенно пустые, словно
Я выставляю руку вперед в виде пистолета, направив на свое отражение, и бах.
— Ты умер в Африке, Айриш, — неприятный голос говорит у меня в голове.
— По сравнению с зомби я выгляжу не слишком потрепанным, — отвечаю я своему голосу и отворачиваюсь.
Я одеваюсь и иду на кухню.
Ма сидит за столом и чистит картошку. Через стеклянную дверь духовки, я вижу большую готовящуюся индейку.
Она смотрит на меня.
— Ты слишком много пьешь. Выглядишь ужасно.
Я открываю холодильник и достаю пиво. Достаю открывалку, откупориваю крышку, потом открывалку кладу на место в ящик и сажусь за кухонный стол.
— Ты убьешь себя выпивкой, если будешь так продолжать, — фыркает она.
— Оставь, мам, — бормочу я. Мне, бл*дь, тридцать лет. Мне это дерьмо не нужно. Я делаю длинный глоток холодного пива, мама внимательно наблюдает за мной.
— Ты считаешь, что я должна молча наблюдать, как ты себя гробишь, а? — требует она ответа.
— О, ради Бога. Сегодня чертово Рождество, мам.
Она снова вдыхает, на этот раз более резко.
— С тех пор как ты вернулся из Африки, ты сам на себя не похож. Что с тобой там произошло? Почему бы тебе не поговорить и не снять груз с души?
— Ничего, мам. Ничего не произошло. Неужели нам стоит говорить об этом сейчас? Сегодня? Когда я чувствую себя так дерьмово?
Я смотрю ей в глаза и специально делаю очередной долгий глоток пива. Она глубоко вдыхает. Я прямо вижу, как разные мысли крутятся у нее в голове. Но она не хочет портить праздник.
— Я сделала пироги для вашего рождественского обеда с детьми, — наконец говорит она.
Я ставлю бутылку на стол, получив желаемый эффект. Голова чудесным образом проясняется. Я улыбаюсь маме, она потратила свое время, чтобы поддержать меня.
— Спасибо, мам.
Она улыбается.
— Все хорошо, Джек. Я рада, что ты пришел на Рождество. Знаешь, я скучаю по тебе.
Я не говорю ей, что скучаю по ней тоже. Потому что я ни по кому не скучаю. Иногда мне хочется, чтобы вообще не было людей. Сейчас люди как прилив реки. Они приходят, другие уходят. Пока они находятся рядом, я готов потратить свое время на них, но мне ничего от них не нужно. Ничего. Не вещей. Не денег. Не власти. Не любви. Ничего.
Мама продолжает мне рассказывать о кафе, которое находится
— Я сказал ему проваливать.
— Скажи, если ты найдешь девушку. Какая наглость…
Я поворачиваюсь к окну. Дождь все еще льет. По какой-то странной причине я вспоминаю девушку в оранжереи.
София Сигал.
Не потому, что я хочу ее или что-нибудь типа того. Просто потому что она другая. Отличается от всех других женщин, с которыми я знаком.
9.
София
— Давай открывай подарки, — приказывает Лена.
Она все еще в пижаме и пушистом халате. Сложив руки на груди, она выглядит такой взволнованной, что я едва могу усидеть на месте. Я улыбаюсь ей, и сердце наполняется любовью. Она как большой ребенок, наполненный светом и энтузиазмом. Снаружи дождь стекает дорожками по окнам. Внутри моей люкса в башне тепло и еле уловимый аромат кофе витает в воздухе.
— Давай откроем наши подарки вместе, — говорю я, глядя на коробки на кровати. Всего их три — одна от нее, вторая от Гая и одна от меня ей.
— Нет, нет, давай, ты первая, — требует она. — Я хочу видеть твое лицо, когда ты распакуешь наши подарки.
— Ладно, — говорю я, и делаю медленный глоток из кружки с кофе, которую она принесла мне.
— Ради Бога, — вскрикивает она.
Я смеюсь, глядя на выражение ее лица.
Она хватает коробку и пихает ее мне в руку.
— Открой это первым. Это от меня.
Поставив кружку на тумбочку и скрестив ноги, я с улыбкой ее трясу. Внутри что-то постукивает.
— Купоны или билеты? — Скорее всего.
— Просто открой, — с нетерпением говорит она.
Я разрываю упаковку и поднимаю крышку картонной коробки, достаю сложенный лист бумаги и читаю его.
— О, — восклицаю я. — Ты подарила мне уроки вождения. — Тут же мое сердце начинает трепетать от страха. Я не смогу сесть в машину с мужчиной, причем так близко и находиться с ним в одиночестве несколько часов подряд. Я поднимаю на нее глаза, пытаясь улыбнуться, сдерживая себя, чтобы не расплакаться.
Она улыбается мне.
— Инструктор-женщина.
Я с облегчением выдыхаю открытым ртом.
— О, спасибо. Какой замечательный подарок, Лена. Я с удовольствием могла бы сама теперь ездить в деревню и никого не беспокоить. Спасибо, дорогая. — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.
— Открывай следующий. Давай, — взволнованно визжит она. — Это от Гая. — Она протягивает мне длинную продолговатую коробку, такую используют для отправки постеров. Светлого цвета, но мне кажется она пустая, когда я ее трясу, не выходит ни звука.
— Ну же, давай, — требует моя сестра.