Красота и темнота
Шрифт:
Вот что я сделал. Я трахнул ее грубо и заклеймил собой. Джеком Айришем. Она пытается приподняться вверх, но я хватаю ее за бедра и опускаю на член.
Она вскрикивает.
— Хочешь его? — бормочу я, снова толкаясь вверх.
Она встречается со мной глазами, ее киска невольно сжимается.
— Да.
Я начинаю действовать. Да. Двигаться туда-сюда. Проникая глубже. Толкаясь сильнее. Более жестче. У нее начинается оргазм. Она сидит на мне с широко разведенными ногами, и я вижу, как происходит ее оргазм. Она
Последний раз я толкаюсь вперед.
Из меня потоком льется сперма, и у меня такое чувство, будто я запускаю в нее чертовую кучу сперматозоидов. Несколько секунд я удерживаю ее на себе, потом лениво двигаюсь еще пару раз туда-сюда. Затем я приподнимаю ее, и вижу, как сперма медленно длинными белыми нитями вытекает из ее киски. Это чертовски красивое зрелище.
София
От его взгляда я становлюсь смелой и живой, словно я что-то ценное для него, и он очень хочет это получить. Раньше я никогда не была чем-то подобным, кроме как предметом, с помощью которого мужчина мог удовлетворить свою похоть. Причем, эта «дырка» могла также хорошо использоваться ими, как и любая другая.
— Иди сюда, — говорит он. Я знаю, что ему хочется, чтобы я легла на него. Первая мысль, которая тут же возникает у меня в голове, что он обхватит меня руками и почувствует на спине шрамы от выжженных слов, поэтому я хватаюсь за рубашку. Он протягивает руку и отбрасывает ее в сторону.
— Почему ты хочешь прикрыться от меня? — хмурясь, спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой.
Он внимательно минуту разглядывает, а потом говорит:
— Не надо.
Я поднимаю на него глаза.
— Прикрываться.
— Нет, — с трудом выдыхаю я. Я боюсь, что если он дотронется до низа моей спины, разрушится то, что у нас только что было. Я бы предпочла, чтобы он больше этого не видел. Сейчас светло, свет струится сквозь жалюзи, поэтому все выглядит гораздо хуже.
Он обнимает меня за талию, его глаза странно поблескивают.
— Все твое тело принадлежит мне. И эти шрамы тоже мои. Теперь покажи мне мои шрамы, — приказывает он, и его голос звучит с силой, не терпящий возражений.
Несколько долгих секунд я выдерживаю его непререкаемый взгляд, потом поворачиваюсь к нему спиной и прикрываю глаза. Его пальцы дотрагиваются до кожи, и я невольно подпрыгиваю. Он медленно проводит по букве Н. Я напрягаюсь, все мышцы тела становятся как одна струна.
— Расслабься, — говорит он, крепко удерживая меня за верх руки, пока проводит пальцем по глубокому следу
— Хватит, — ляпаю я, дергаясь вперед всем телом, но он крепко держит меня.
— Почему? Это всего лишь шрамы от обгоревшей кожи и плоти.
— Он изуродовал меня этим. Я ненавижу, — начинаю плакать я.
Его палец проходится по завитку следующей буквы.
— Это уродливо лишь в том случае, если ты так думаешь сама. Он не имеет власти над тобой. Сейчас ты моя и ни один человек не дотронется до тебя своим грязным пальцем, пока я хожу по этой земле.
Я не могу остановиться и продолжаю рыдать.
Он разворачивает меня к себе и приподнимается с подушки.
— Ты хочешь, чтобы я убрал его имя с твоей кожи?
Я перестаю рыдать и с недоверием смотрю на него.
— Ты можешь его удалить? — с удивлением спрашиваю я. Мне никогда не приходило в голову, что это уродство можно каким-то образом удалить. Я думала, мне придется вечно с ним жить.
— Да. Я превращу его имя и память о нем в маленькие шрамы, которые со временем исчезнут.
— Конечно. Да, я хочу, очень этого хочу. Очень-очень, — вскрикиваю я.
Он улыбается.
— Я запланирую операцию на следующую неделю.
Я обнимаю его. Я не могу поверить, что со мной может случиться нечто такое прекрасное.
Звонок телефона заставляет вздрогнуть. Боже мой, оказывается мир за окном до сих пор существует.
— Это Лена, — говорю я. — Мне лучше ответить, иначе она будет сходить с ума от волнения.
26.
София
Он отпускает меня, и я пулей вылетаю из спальни голой и босиком. Вчера такое бы было невозможным. Я хватаю трубку.
— Доброе утро, — говорит Лена.
— Доброе, — отвечаю я.
— Ты хорошо провела время вчера вечером? — спрашивает она.
— Да, просто прекрасно.
Наступает короткая пауза, а потом Лена спрашивает:
— Он все еще у тебя, не так ли?
— Да, — признаюсь я, и мое сердце заходится от счастья.
— Ты счастлива? — Ее голос звучит как-то странно невыразительно, как будто она боится услышать мой ответ.
— Да, да, счастлива, — с восторгом вскрикиваю я.
Она вздыхает с облегчением.
— О, София. Я так тебя люблю.
— И я, — и у меня на глазах появляются слезы. — Лена, я должна кое-что тебе сказать и показать, когда увижусь с тобой.
— В чем дело? — тревожно интересуется она.
— Все не так плохо. Я думала, что все плохо, но на самом деле это не так. Все хорошо.
— Ты уверена? — с неуверенностью интересуется она.
— Да, уверена.
— Во сколько ты хочешь, чтобы я прислала Роджера за тобой?
— Могу я тебе перезвонить, сначала поговорю с Джеком?