Красота - страшная сила
Шрифт:
В метро по дороге домой я пыталась читать «Ивнинг Стандард», но никак не могла сосредоточиться. Скорей бы, скорей бы добраться до дому и похвастаться перед Бекки своей новой работой. От метро до дома я бежала рысью и в квартиру ворвалась с грохотом.
— Бекки! Бекки! — влетела я в гостиную с громким криком.
— Ну что там еще? Что-нибудь случилось? — лениво пробормотала она, как обычно возлежа на диване.
— Я буду работать на телевидении! Мне дали эту чертову работу! — вопила я, не помня себя от радости. Какое-то время Бекки молчала — новость медленно оседала в ее отупевших от наркоты мозгах. Потом подруга приняла сидячую позу, и было
— Шутишь! — произнесла Бекки совершенно обалдевшим голосом. — Тебя взяли? Тебя будут показывать по ящику?
Тут она — о чудо! — вскочила с дивана и крепко обняла меня.
— Лора, ты просто гений! Ушам своим не верю! — заорала Бекки. Мы прыгали по идиотскому фиолетовому паласу, обхватив друг друга руками и пронзительно вопя, как два привидения, наглотавшихся кислоты. Я даже забыла снять пальто. Бекки сбегала за шипучкой — настоящее шампанское нам было не по карману. Мы распивали бутылку в спальне, одновременно подбирая наряд попикантней для свидания с Питом.
— У тебя сегодня вдвойне счастливый день. Во-первых, тебя взяли на телевидение, а, во-вторых, твой придурок Пит наконец-то пригласил тебя в приличное место.
— Да, похоже, жизнь налаживается, — ответила я, улыбаясь, — все просто здорово!
Я вывалила содержимое гардероба на пол, и мы долго перебирали тряпки, пока наконец не остановились на черном платье с открытой спиной, колготках в сеточку и туфлях вызывающе красного цвета.
— Шикарно, — одобрила Бекки, любуясь на меня, пока я от радости кружилась по комнате.
— Что это ты на себя напялила? — спросил Пит, целуя меня в щеку, когда я наконец пришла, опоздав на целых двадцать минут. — Ты вырядилась, как настоящая проститутка. Где ты откопала такие колготки?
Он улыбался; вероятно, считал, что сказал нечто остроумное. Начало вечера несколько отличалось от запланированного мною и не способствовало романтическому настрою.
Я попыталась терпеливо растолковать Питу, что колготки в сеточку — последний писк моды: все, кто хочет идти с ней в ногу, носят именно такие.
— А если все, кто хочет идти в ногу с модой, начнут прыгать из окон, ты что, тоже прыгнешь? — промычал он.
— Может быть, но лишь в том случае, если в журнале «Воуг» напишут, что это круто, — ответила я, саркастически улыбаясь.
Боже мой, какой он все-таки бывает мудак, просто какой-то индюк надутый! Мне сразу вспомнились мои свиданки с самоуверенными козлами из частных школ.
— Пит, для моей работы модная одежда — необходимое условие! — Эту привычную отговорку я пускала в ход всякий раз, когда Пит начинал критиковать мой внешний вид, а делал он это постоянно. — И потом, как я могу прислушиваться к твоему мнению, если ты одеваешься, как твой папаша? Постой, я не хочу сказать ничего плохого о твоем отце. Но ему шестьдесят, а тебе всего только тридцать! Разве нельзя носить кроссовки не только, когда играешь в футбол? Ну почему ты стремишься выглядеть стариком еще до того, как состаришься? Ты упрям, и от этого становишься занудой.
— Ну да, конечно, — ответил он, не отрывая глаз от большого бокала с вином. — Ты — воплощение культуры рок-н-ролла, а я — старый дед в стоптанных шлепках и с трубкой во рту. Но у меня по этому поводу совершенно иное мнение. Я не зануда, милая Лора, я просто взрослей тебя, вот и все.
Такого поворота событий мой план не предусматривал.
— Не возражаете, если я подойду минут через пять? — тактично спросил официант.
— Пожалуйста, — откликнулись мы в один голос.
Я сделала глубокий вдох и изобразила на лице улыбку. Сегодня я в лепешку разобьюсь, но добьюсь своего, даже если меня будет тошнить от собственного хорошего поведения.
— Ну, что скажешь о переменах в моей жизни? — защебетала я. — Здорово, правда? Я теперь буду хорошо зарабатывать, и на следующий год мы с тобой обязательно куда-нибудь поедем. В Аргентину, например. Мне так нравится, когда ты рассказываешь про Аргентину.
Пит смотрел на меня молча, и на лице у него была такая мука, будто он попал на какой-нибудь школьный утренник и вынужден слушать выступление на редкость бездарного сопляка.
— Посмотри на себя. Ты на седьмом небе — и от чего? От этой идиотской работы на телевидении, — начал он. — «Что там по ящику? Ах, да, это же Лора Макнотон! Симпатичная, глаз не оторвать!» Вот что тебе нравится в твоей работе, вот что будет тебя вдохновлять. Когда мы познакомились, меня подкупило не только твое смазливое личико. Тогда ты не боялась спорить со мной о политике, и в твоих словах был толк, понимала, что к чему. А теперь посмотри на себя: при дипломе с отличием — в голове одни тряпки! Что куда надеть, как обаять очередную знаменитость. Когда ты начинаешь хвастаться перед каждым встречным: «Ах, на днях я брала интервью у такого-то, — передразнил мой шотландский акцент Пит, — а такой-то рассказал мне на днях то-то…», мне просто становится за тебя неловко. Ей-богу, Лора, смотреть противно, как ты за знаменитостями увиваешься. Мне-то они, честное слово, не интересны…
— Что ты ко мне придираешься? — Я совершенно растерялась и не знала, что еще сказать. — Я шла сюда и думала, что ты порадуешься за меня, а ты…
— Лора, но ведь все это просто стыдно!
Я была так потрясена, что не находила слов. Пит и раньше, честно говоря, бывал резок со мной, но теперь его грубость обрела какое-то новое качество. А я-то, дура, думала, что меня будут носить на руках! Летела сюда, как на крыльях. Теперь вот сижу и еле сдерживаю слезы.
Не глядя друг на друга, мы заказали ужин. За соседним столиком тоже сидела парочка, их лица выражали такое блаженство, что я не могла удержаться и то и дело поглядывала в их сторону. Когда они целовались, волосы девушки опускались в тарелку с супом. Я попросила принести салат.
— Ты что, станешь есть эту дрянь? — спросил Пит, когда передо мной поставили тарелку с зелеными листьями. Естественный вопрос, если учесть, что я всегда заказывала мясо.
— Теперь придется быть у всех на виду, надо следить за фигурой, — спокойно объяснила я.
— Вот именно! — залопотал Пит с набитым ртом — он уплетал козленка, приправленного карри. — Именно это меня и бесит. Что, кого не устраивает в твоей фигуре? У тебя потрясающая фигура, без малейшего изъяна. А вот голову твою надо лечить.
Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Ага, значит, Пит считает, что у меня потрясающая фигура. Давненько он не делал мне таких комплиментов.
— Лора, ну пожалуйста, обещай, что не сядешь на диету — ты же превратишься в одну из этих дур с журнальных обложек. Смотришь, и кажется, что они приехали из голодного края. — Голос Пита звучал грустно. Похоже, он не просто расстроился, а что-то надорвалось у него внутри. Он чем-то напоминал ребенка, потерявшего любимую игрушку. Наш ужин закончился в полном молчании.