Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода
Шрифт:
Василий Димитриевич, узнав о замыслах Даниила, послал против него войско под предводительством брата своего Петра и князей ростовского и ярославского. Счастье на время поблагоприятствовало сыновьям Бориса: войско великокняжеское 15 января 1412 года было разбито близ Лыскова, на Оленьей горе. В этой битве, открывшей Даниилу Борисовичу путь в столицу отца его, пал Даниил Васильевич [68] .
Овладев Нижним, Даниил вздумал овладеть и Владимиром, для этого он послал Талыча и боярина своего Семена Карамышева с пятьюстами ратников, из которых половина была русских, а половина жукотинцев. Этот небольшой отряд тайно достиг Владимира и напал на него в полдень, когда владимирцы по русскому обычаю наслаждались послеобеденным отдыхом, а наместник великокняжеский Юрий Васильевич Щека был в отсутствии.
68
См. Нижегородский летописец и Троицкую летопись. Карамзин, придерживаясь последней, говорит, что битва на Оленьей горе была за год до того времени, как Зелени Салтан объявил Даниила и его брата законными
Жукотинцы и ратники Даниила никому и ничему не дали пощады. Сам митрополит Фотий, живший в то время близ Владимира, на святом озере, где была построена церковь в честь Преображения Господня, едва смог спастись от рук их, скрывшись в пустынях сенежских.
Владимир был разграблен и сожжен; пожар в нем был так силен, что на колокольнях растопились колокола. Жукотинцы, по обычаю своему, неистовствовали, тирански умерщвляя жителей; добыча их была так богата, что они делили между собой деньги мерками; из имущества же горожан, которое, грабя, клали «яко сельныя копны», они взяли только золотые и серебряные вещи, да «драгоценный ризы», а прочее все сожгли [69] .
69
См. Нижегородский летописец и Никоновскую летопись.
Такое опустошение древнего города, с обладанием которым сопряжен был титул великого князя всея Руси, заставляет предполагать, что Даниил действительно руководился только мщением Василию Димитриевичу, мало заботясь о последствиях — о прочности своей власти и о любви народной.
Успехи Даниила были непродолжительны: в августе 1412 года Василий Димитриевич отправился в Орду вместе с князем ярославским Иваном Васильевичем, со множеством бояр и богатыми дарами. Там случилась новая перемена: Зелени Салтан пал от руки брата своего Кирим-Бирдея. Новый обладатель капчакского престола обласкал князя московского, уверив его, что ни Витовт, ни князья суздальско-нижегородские не найдут себе опоры в Орде [70] .
70
См. Никоновскую летопись.
После этого князья суздальско-нижегородские не имели уже средств восставать вооруженной рукой против князей московских.
Иоанн Васильевич Кирдяпич продолжал владеть Нижним в качестве присяжника Василия Димитриевича. В 1416 году он почему-то уехал в Москву и там умер в июле следующего года. Тело его привезено в Нижний Новгород и погребено в Архангельском соборе [71] .
Ему наследовал сын его Александр Брюхатый, живший в Москве с 1414 года. Этот князь, как видно из актов того времени, также именовался великим и нижегородским и даже ссорился с Василием Димитриевичем, а потом, 5 февраля 1419 года, женился на его дочери Вассе, или Василисе. Он умер в том же году [72] .
71
Впрочем, это одна догадка: в Троицкой летописи о погребении Иоанна Васильевича Суздальского сказано только: «…и положиша его в церкви Архангела Михаила», а где, В Москве или Нижнем, не объяснено.
72
О титуле Александра Брюхатого и ссоре его с великим князем см. «Акты Археографической экспедиции», т. I, № 17, а о женитьбе и смерти — в Троицкой летописи, где дочь Василия Димитриевича названа Василисой.
Иоанн Борисович приехал в Москву вместе с Иоанном Кирдяпичем, а в 1417 году явился туда и сам Даниил Борисович, но недолго ужился в мире с великим князем. Да и мог ли честолюбивый сын честолюбивого Бориса Городецкого, возросший среди смут и ненависти к Дому Калиты, считавший род князей московских ниже своего рода, терпеливо сносить над собой первенство Василия Димитриевича? Прожив около года в Москве, он опять бежал в Орду; с ним бежал и Иоанн Борисович [73] .
73
См. Троицкую летопись и «Акты Археографической экспедиции», т. 1, № 18.
Василий Димитриевич, вероятно, уверенный в расположении к себе хана и зная бессилие Даниила и Иоанна, не думал гневаться или, по крайней мере, не показывал виду, что гневается на них за побег, потому что в ту же зиму выдал, как сказано выше, дочь свою за Александра Брюхатого, а по смерти его — за Александра Взметня, сына Даниилова. Вероятно, умный князь московский хотел, как и отец его, посредством брачных связей ослабить наследственную ненависть Домов Калиты и Константина.
Александр Даниилович также носил титул князя суздальско-нижегородского; у него не было детей, но у Вассы был от Александра Брюхатого сын Симеон, который умер бездетным между 1434 и 1440 годами, а Взметень — несколько позднее [74] .
74
См. Троицкую летопись и в I томе «Собраний актов исторических» грамоту Василия Темного, данную Спасо-Евфимиевскому монастырю. Из последней видно, что и Васса умерла ранее 1440 года. Троицкая летопись первого мужа Вассы, Александра Брюхатого, называет сыном Ивана Борисовича Туголукого, но в одном списке родословной книги, которым пользовался господин Мельников при составлении статьи «Утвари в селе Медведеве» (См. «Нижегородские губернские ведомости», 1846, № 46), сказано:
Между 1423 и 1442 годами Даниил опять являлся в Нижнем, раздавал жалованные грамоты, в которых именовался великим князем нижегородским, но, кажется, в сущности не имел никакого значения ни в Орде, ни на Руси. Карамзин полагает, что этот лицемерный повелитель княжества Нижегородского даже бил монету со своим именем. Как провел Даниил остаток дней своих, когда и где сложил свою буйную голову из летописей не видно [75] .
Иоанн же Борисович умер в 1448 году; гробница его находится в нижегородском Преображенском соборе. После него никто уже из князей суздальско-нижегородских не удостоился погребения в этой главной святыне земли Низовской. Этот князь враждовал против Василия Димитриевича, кажется, не по собственному убеждению, а только увлекаясь примером брата. Он вторично воротился из Орды, полагать надо, ранее Даниила, и впоследствии верно служил князьям московским, славясь как герой и на поле брани и за братиной крепкого меда [76] .
75
См. Никоновскую летопись, Нижегородский летописец, «Энциклопедический лексикон», т. XV, стр. 338, синодик нижегородского Печерского монастыря, 1648, «Историю государства Российского», издание третье, т. V, прим. 118 и «Акты Археографической экспедиции», т. I, № 18.
76
См. «Историю государства Российского», т. V и VI и надпись на гробнице Иоанна Борисовича.
Со времени падения самостоятельности княжества Нижегородского до смерти Василия Димитриевича, в Нижнем, кроме бедствий, причиненных ему честолюбием потомков Константина и нашествием Эдигея, были еще следующие замечательные происшествия: в 1396 году была такая сильная буря, что подняло и унесло из виду человека с телегой и лошадью; на другой день лошадь нашли за Волгой, но человека и телегу не отыскали [77] . В 1422 году, во время повсеместного голода, Нижний пострадал более других городов Руси; в нем недостаток хлеба был ощутительнее, чем в прочих местах: оков ржи (8 осьмин) [78] тогда стоил в Москве рубль, в Костроме — два, в Новгороде Великом — шесть, а в Нижнем — девять рублей, т. е. около одного фунта и семи осьмых серебра. Нижегородцы принуждены были питаться травой, древесными гнилушками и даже мертвечиной — смертность была необыкновенная [79] . В том же году, как и за пятьдесят семь лет до того, оползла гора около Благовещенского монастыря и засыпала сто пятьдесят дворов с людьми и животными [80] .
77
См. Нижегородский летописец и Никоновскую летопись.
78
Около 8,4 гекталитра. — Ред.
79
См. Нижегородский летописец. Карамзин говорит, что в Нижнем оков ржи продавался только по 6 рублей. См. «Историю государства Российского», т. V, стр. 210.
80
См. Нижегородский летописец.
Во все время борьбы князей суздальско-нижегородских с Василием Димитриевичем, нижегородцы не проявляли самостоятельности: переходя по случайностям оружия то под власть князя московского, то под власть его противников, они оставались холодны к потомкам Константина, искавшим восстановления независимости княжества Нижегородского, и покорно повиновались и князьям-присяжникам Москвы, и наместникам Василия Димитриевича. Наконец и самые князья суздальско-нижегородские, утомясь бесполезной борьбой, как будто совершенно забыли права свои. При таком порядке вещей нельзя было думать, что когда-либо княжество Суздальско-Нижегородское опять, хоть на время, сделается самостоятельным, но это случилось, хоть и ненадолго.
Впрочем, этому предшествовали некоторые события, замечательные в истории Нижнего Новгорода.
По смерти Василия Димитриевича возникла распря между потомками Калиты: Димитрий Галицкий, опираясь на старинные права, хотел отнять у Василия Васильевича престол великокняжеский; борьба эта, продолжавшаяся около десяти лет, была причиною, что в стенах Нижнего скрывались как беглецы сначала Юрий, в 1425 году, а потом, через девять лет, в 1434 году, Василий Васильевич. Здесь этот несчастный князь в горести и слезах о потере престола и о разлуке с семейством, захваченным Юрием, прожил около двух месяцев — до той самой поры, покуда смерть Юрия не возвратила ему престола и семейства [81] .
81
См. Степенную книгу. Полагают, что в 1434 году Васса Димитриевна с сыном своим жила в Нижнем Новгороде и что она-то, в память пребывания в Нижнем брата своего Василия Темного пожертвовала апреля 9 в нижегородский Преображенский собор напрестольный крест, который ныне находится в Троицкой единоверческой церкви села Медведева, отстоящего от Семенова около 4 верст. См. статью господина Мельникова «Утвари в селе Медведеве» в «Нижегородских губернских ведомостях», 1846, № 46.