Кража
Шрифт:
– Честно говоря, Эшфорд, для человека, клятвенно заверявшего меня, что никогда не теряет власти над своими чувствами, ты ведешь себя странно – ревешь как раненый зверь каждый раз, когда Андре приближается ко мне.
– Приближается? Приближается к тебе?! И это ты называешь «приближаться»?! Да он впился в твои губы так, будто хотел проглотить тебя заживо.
– Не беспокойся. Ты целуешься гораздо лучше, чем он. – На ее губах заиграла озорная улыбка,
– Не испытывай меня, Ноэль, не дразни меня! – Глаза Эшфорда зло прищурились.
– Я учту это, –
– Я уже навел справки о других художниках, чьи работы прошли через галерею Бариччи. – сообщил ей Эшфорд. – По крайней мере, о тех, подписи которых можно было прочесть на картинах… В прошлом году таких было шесть или восемь человек. Остальные неизвестны – подписи на них либо отсутствовали, либо были нацарапаны где-нибудь в углу и их скрывала рама.
– Опиши мне эти работы и скажи, где они висят. На них я обрушусь…
– Лучше ты сосредоточься на горничной леди Мэннеринг. А галереей займусь я.
– Но ты не смог справиться с делами в галерее. Не можешь найти способа получить сведения, которые нам нужны. Может быть, решишь, что на этот вопрос тебе ответит мистер Уильяме?
Эшфорд стиснул зубы, и на щеках его обозначились желваки:
– Нет, у мистера Уильямса я этого спрашивать не стану. Но если ты воображаешь, что он преисполнится доверия к тебе и не станет следить за каждым твоим шагом, за каждым движением, то весьма ошибаешься.
– Ладно, ладно, – поторопилась успокоить его Ноэль, испугавшись его реакции. – Я буду осторожна с Андре. Что же касается мнимой опасности, испугавшей тебя, то я ведь буду там днем, когда в галерее полно посетителей. К тому же не забывай, что с нами будет Грейс.
– А потом?
– Мы с Грейс отправимся прямо домой. Если, конечно, – Ноэль бросила на него лукавый взгляд, – ты не захочешь встретиться со мной на какой-нибудь частной квартире, на что намекал Андре. Я могла бы тогда убедить Грейс уехать, а сама бы. задержалась. Но ее попытка смягчить Эшфорда не увенчалась успехом. С мрачным видом он потирал затылок. – Нет, этот способ не годится. – Эшфорд становился все мрачнее. – Если ты решишься отправиться в галерею, я последую за тобой. И не беспокойся, что меня заметят, – добавил он, отметая все возможные возражения движением руки. – Я буду держаться на расстоянии.
– Хорошо, но сделай так, чтобы Андре не увидел тебя.
– Это я сумею, – пообещал Эшфорд. – Во всяком случае, тебе
– Потому что я сначала должна побывать в доме лорда Мэннеринга?
– Отчасти поэтому: Но главное – я не хочу, чтобы Сардо вертелся возле тебя без моего присмотра.
– Я думала, что ты собираешься в Лондон прямо сейчас, – удивилась Ноэль.
– Я должен сделать одну остановку на пути в Лондон. Это займет всего два дня.
Последовала пауза, и она была столь выразительной, что Эшфорду казалось, будто он читает ее мысли и слышит вопросы, возникшие в ее хорошенькой головке,
– Я смогу удерживать Андре на расстоянии, пока тебя не будет, – сказала она просто, но твердо. – Я притворюсь, что устала до изнеможения, если это понадобится. Папа будет в восторге, если я попрошу его быть моим телохранителем. Главная же моя цель – встретиться с горничной леди Мэннеринг. Если нужно, я готова встречаться с ней столько, сколько нужно, пока она не скажет мне всю правду. Я надеюсь, что к этому времени ты закончишь свои дела.
Эшфорд потянулся к ней и нежно провел рукой по ее щеке.
– Я полагаю, что так оно и будет. – Его мучили противоречивые чувства – любовь к ней и беспокойство за нее. Он опасался, что его отсутствие может толкнуть пылкую Ноэль на опрометчивый поступок. Она может слишком досадить Бариччи, а это очень опасно.
«Ноэль еще полностью не созрела, но скоро она убедится, что встретила свою судьбу». Самодовольная ухмылка блуждала на лице Андре, когда он, подойдя к мольберту, стал поправлять наброски, сделанные на предыдущих сеансах. Прижав палец к губам, он принялся расхаживать по комнате, задумчиво поглядывая на свою работу.
«Изумительно! Изысканно!» Ему нравилось то, что он уже сделал…
Андре чиркнул спичкой, зажег свечу, стоявшую на полу у его походной кровати. Его окружило неяркое золотистое сияние.
Наброски при таком освещении выглядели превосходно. Он лежал на боку, наклонив свои рисунки под определенным углом, дающим эффект присутствия.
Вот Ноэль на морском берегу, а вокруг – изрезанные трещинами уступы и скалы, а вода прибоя разбивалась брызгами у ее ног. Какой уязвимой и одинокой она казалась!
Он отложил набросок в сторону и обратился к другому – Ноэль, входящая в волны, руки простерты к горизонту, будто она стремится обнять его. Влажное платье липнет к телу. Ее черные как смоль волосы усыпаны алмазными капельками'воды. Женщина из сказки – хрупкая и незащищенная.
Ему захотелось успокоить ее, сказать, что она в безопасности, что он позаботится о ней и будет заботиться всегда. Последние три наброска носили интимный характер, и он улыбался, лаская их взглядом. Он сделал их недавно и наслаждался каждой минутой, пока работал над ними. создавая в своем воображении эти позы, блеск глаз, матовость кожи. Потом он часами смотрел на них, прежде чем уложить в папку, и держал рисунки в ней, открыв ее только в своей студии, оставшись наедине с ней.